Собачья служба. Истории израильского военного кинолога - Иван Гончаренко Страница 44

В последнем караване имелась комната, где всегда можно было перекусить. Работала она круглосуточно. Любой солдат, который возвратился с операции или готовился к ней, а то и просто захотевший есть среди ночи, мог там утолить свой голод. В этой комнате закусок стояли три больших холодильника, забитые едой — йогуртами, соком, шоколадом, сырами. Также была плита, на которой можно было смастерить себе нехитрую яичницу. Иногда у кого-нибудь из бойцов прорезался кулинарный зуд, и он готовил шакшуку ^[17], которую подавал всем, кто был на китайской площадке.

Рядом стояло несколько тостеров, с помощью которых можно быстро приготовить себе очень вкусное блюдо — берешь два ломтика хлеба, между которыми прокладываешь сыр, и все это заливаешь кетчупом. А если ты хочешь не просто по-быстрому и вкусно перекусить, а побаловать себя кулинарными изысками, то кладешь еще и туну ^[18]. Все это засовываешь в тостер — и вот уже через пару минут с аппетитом зубами разламываешь жареную корочку на хлебе, наслаждаясь вкусными ароматами. Поверьте, получается один из самых вкуснейших тостов, который только может быть. Уничтожается за милую душу!

Иногда в комнате закусок появлялось вкусное мясо или бурекасы — пирожки из теста, похожего на слоеное. Они бывают с картошкой, брынзой или творогом. А еще наш старшина часто ездил в Тель-Авив в рестораны, где по вечерам всегда оставалась еда, и их владельцы с радостью отдавали ее в армию. Кстати, это один из множества штрихов, наглядно показывающих, что ЦАХАЛ — именно народная армия. Между прочим, некоторые из блюд, которые я регулярно ел в армии, на гражданке могу позволить себе крайне редко. Словом, можно сказать, что в Окец парни были избалованы едой.

Сразу за комнатой закусок был конференц-зал, построенный на спонсорскую помощь. Помещение было роскошное — паркет, красивые большие диваны, а в центре — огромный плоский телевизор. И вся эта красота была погружена в прохладный воздух, который извергали мощные кондиционеры. Чтобы понять всю прелесть такого отдыха, нужно было весь день порысячить под палящим солнцем на сорокаградусном зное на базе.

В конференц-зале мы по вечерам смотрели футбольные матчи, фильмы и разные развлекательные передачи. Рядом с телевизором стояли игровые приставки, и ребята иногда устраивали турниры, рубясь в «Каунтер-Страйк» или другой шутер.

Но конференц-зал предназначался не только для развлечений военнослужащих. Там мы часто готовились к боевым заданиям. На экране телевизора просматривали карту, чтобы легче было запомнить маршрут, обсуждали план операций. И здесь же проводился «разбор полетов» после операции. Это очень важно, так как бойцы выходят на задание с чужим подразделением, и часто подробную информацию о том, как все протекало, можно было узнать только от непосредственного участника — нашего кинолога.

Благодаря таким обсуждениям мы понимали специфику всех подразделений, с которыми нам приходилось выходить на боевые операции. Кроме того, вносились ценные предложения по улучшению нашей экипировки и методов работы, на основании увиденного в других частях.

Для меня этот наш маленький конференц-зал, где мы веселились, развлекались, играли на приставках, а через несколько часов уже готовили спецоперацию и готовы были рисковать своими жизнями, олицетворяет весь наш маленький Израиль — уютный, удобный, где можно хорошо отдохнуть. Но при опасности все развлечения отбрасывались в сторону, и перед нами представала совершенно другая страна — предельно собранная, готовая к любому отпору.

К задней стороне одной из линий домиков примыкали домики девушек — также военнослужащих нашей части. Разделяла здания волейбольная площадка. По ее периметру даже были установлены пластиковые лежаки и кресла для зрителей!

В Окец существует традиция, когда каждый призыв, увольняясь на гражданку, что-то дарит подразделению. Вот это волейбольное поле и было таким подарком. Был привезен морской песок, куплена волейбольная сетка и лежаки. Благодаря такому щедрому презенту следующие призывы имели возможность отдохнуть по-царски. Размять мышцы игрой, а потом вальяжно расположиться на лежаках и с упоением поедать холодный арбуз.

Домики, в которых жили девушки, были обнесены небольшим забором и, разумеется, вход туда парням был заказан — запретная зона. Девушки также жили по два-три человека, имели свои душевые, столовую и комнату закусок.

Свободное время девушки и парни обычно проводили вместе — на китайской площадке, волейбольном поле, в конференц-зале или мужской комнате закусок. После таких посиделок некоторые солдаты-мужчины жаловались, что не остается продуктов. Прекрасная половина человечества любила обильно подкрепиться.

В двух минутах ходьбы от китайской площадки была еще одна комната отдыха. В ней стояли бильярдные столы и даже фортепиано. Иногда я садился за инструмент и погружался в чарующие звуки музыки, в свои мысли и фантазии. Но израильская армия — это в основном еврейская армия, а значит, в ней служит много любителей музыки. И часто, когда я приходил, фортепиано оккупировал уже кто-то другой. Нужно было ждать своей очереди. Эти музыкальные вечера, которые я устраивал сам себе и мог в мгновение ока унестись далеко-далеко от армейских будней, остались в моей памяти до сих пор.

Комфорт, который был на нашей базе Миткан Адам, присутствовал далеко не везде, а только в спецподразделениях, которые в израильской армии имеют привилегированное положение. Еще одним нашим преимуществом в сравнении с обычными частями ЦАХАЛ, из-за которого они нам завидовали, была возможность ходить по базе в такой своеобразной полуформе. Брюки армейские, но вместо рубахи — фирменная футболка Окец, а на ногах не грубые армейские сапоги, а сандалии! Это было престижно. К тому же смотрелась такая одежда щеголевато. И самое главное — в ней было удобнее. Все-таки Израиль — это южная страна и температура за сорок градусов у нас не редкость. А сапоги и рубашка как-то плохо сочетаются с такой жарой.

В израильской армии солдат, ответственный за чистоту территории, опрятный вид военнослужащих, доставку еды, моющих средств и другую логистику, называется расап. Это эквивалентно российскому званию «старшина». В мое время старшиной был Хаджадж. Он ввел в части отличную традицию. Так как очень часто бойцы возвращались с тренировок около двух часов ночи, он организовал стол перекуса, который располагался недалеко от китайской площадки. На нем всегда стояла самая вкусная еда, которую он мог привезти из своих вылазок в тель-авивские рестораны. К закускам он еще ставил бутылки с газированной водой и клал много бурекасов, хумуса ^[19] и шакшуки, которую готовил собственноручно. Благодаря такой заботе вымотанные в ходе тренировки солдаты могли спокойно отдохнуть за едой, поговорить, снять психологическое напряжение. Именно за этим столиком проходили самые задушевные разговоры. Часто бралась гитара, и мягкие аккорды устремлялись в ночное небо вместе с соблазнительным ароматом черного кофе, который парни варили по очереди.