Корпократия. Как генеральные директора прибирают к рукам миллионы долларов - Роберт Монкс Страница 41

В каком-то смысле Росс Губи всего лишь выражал характерное для европейцев презрение к типично американской практике коллективных исков с их огромными гонорарами адвокатам в случае выигрыша. В последние годы, по мере того как пострадавшие американские акционеры стали подавать в суды США иски к зарубежным корпорациям, это презрение переросло в страх. Когда я пишу эти строки, в Нью-Йорке ждет рассмотрения иск акционеров к обанкротившемуся молочному гиганту — итальянской компании Parmalat, а на Аляске — к British Petroleum, по поводу девятизначной суммы выплат ушедшему в отставку гендиректору Джону Брауну. (В случае с Parmalat Россу Губи пришлось преодолеть свою неприязнь к тяжбам, когда Hermes стал главным истцом, но заставить себя пригласить Лерака консультантом фонд так и не смог.) В 2005 году голландская торговая сеть Ahold согласилась выплатить 1,1 миллиарда долларов по коллективному иску акционеров, чтобы урегулировать дело вне суда. Одна за другой европейские страны прописывают в законодательстве условия возбуждения коллективных исков — правда, без применения так называемых карательных (превышающих размер реального ущерба) штрафных санкций и с ограничением гонораров адвокатов. Парадоксально, но факт: немецкие законодатели приняли закон о коллективных исках по ходатайству Deutsche Telekom, к которой акционеры, возмущенные падением цены на акции, подали около 2500 отдельных исков.

И все же я подозреваю, что резкая реакция Губи была вызвана и личными причинами. Делом его жизни было доказать, что, по крайней мере в Европе, корпоративное управление можно улучшить менее жесткими мерами, чем иски акционеров. По его мнению, Лерак стоял за применение топора там, где от скальпеля было бы больше пользы. Губи оказался не одинок в своем неприятии воздействия на недобросовестное руководство через суд. Его бурный спор с Лераком, казалось, уже достиг пика, когда в дискуссию вмешался Ральф Уитворт, сосед Лерака по Сан-Диего и, пожалуй, пионер акционерного активизма в Америке. Уитворт встал на сторону Губи, заявив собравшимся, что судебные процессы на руку только адвокатам, а фактические убытки акционеров покрываются в ничтожно малой степени.

Ни один из участников не привык уступать, и спор, не затихавший до тех пор, пока модератор не объявил перерыв, был зрелищем не для слабонервных. Однако эта жаркая дискуссия между троими мужчинами, у которых было столько общего, которых объединяло общее дело — сколько раз они встречались за круглыми столами, сколько раз выступали с одних трибун! — стала впечатляющей иллюстрацией состояния корпоративного управления в Соединенных Штатах и той пропасти, что отделяла американскую модель власти акционеров от мировых стандартов.

Лераку не обязательно было прилетать в Лондон, чтобы ввязаться в драку: он и на родине был широко известен. Его страсть к поиску решений в судах снискала ему ненависть и страх в советах директоров по всей Америке. За двадцать лет сотрудничества с адвокатом Мелвином Вейссом из юридической фирмы Milberg Weiss, в которой Лерак стал партнером, он вырос в фигуру национального масштаба. С начала 1980-х эти двое фактически создали индустрию коллективных исков акционеров. На счету у Лерака и Вейсса, получивших прозвище «господа Коллективный иск», были тяжбы с Enron, Dynegy, Qwest, WorldCom и AOL/Time Warner, плюс иски к Майклу Милке-ну и печально известному Чарльзу Китингу ^[60].

После десятков побед в зале суда Лераку явилось откровение: денежные штрафы сами по себе не изменят существующую практику корпоративного управления в Америке и не обеспечат владельцев эффективными средствами защиты себя и своих компаний от злоупотреблений менеджмента. И Лерак начал так составлять исковые заявления и вести дела, что компаниям приходилось не только платить участникам процесса — юристам, акционерам, страховым компаниям, — но и менять систему корпоративного управления. Лерак превратил американские суды в уважаемый, заметный и более эффективный ресурс для акционеров, чем конгресс, Комиссия по ценным бумагам и биржам, Нью-Йоркская фондовая биржа или законы штатов. В числе реформ, на которые Лерак заставил пойти корпорации, было прямое номинирование кандидатов в совет директоров акционерами — простой шаг, который, как уже можно видеть, пошел на пользу всем.

Не менее заметной фигурой был и Ральф Уитворт. Получивший такое же юридическое образование и вызывавший у генеральных директоров такую же ненависть, как Лерак, Уитворт также мог гордиться победами над корпократами. На этом их сходство заканчивалось. Родившийся и выросший на западе США, Уитворт получил профессиональную закалку под опекой самого, возможно, легендарного из всех корпоративных рейдеров, «инвестора-стервятника» Томаса Буна Пиккенса. Начинавший как нефтеразведчик-одиночка, Пиккенс стал инвестором и сумел изменить ландшафт американского нефтяного бизнеса. Его рейды на Gulf Oil, Phillips и Unocal дали основание журналу Time изобразить его на обложке номера от 4 марта 1985 года за покерным столом, с картами, на рубашках которых были нарисованы нефтяные вышки, и с горкой голубых фишек. В том же году Пиккенс решил пойти по стопам Уильяма Дженнингса Брайана ^[61] и баллотироваться в президенты США. Он начал избирательную кампанию с того, что организовал Ассоциацию объединенных акционеров.

Все это время Уитворт оставался верным и компетентным доверенным лицом Пиккенса. Пиккенс воевал с SEC, протестовал против законов штатов, прогибавшихся под требованиями корпораций, — и каждый раз сочетание его денег, смекалки Уитворта и усилий десятков тысяч членов Ассоциации объединенных акционеров создавали возможность для построения настоящего «общества собственников». На счету Уитворта было составление петиции, которая в 1992 году привела к принципиальной ревизии правил SEC, регламентировавших форму, порядок информирования акционеров и раскрытие информации о размерах вознаграждения руководства компании. Он же добился внесения в регламент голосования изменений, позволивших акционерам-диссидентам не предлагать целый список номинантов, когда они хотели заявить отвод только одному или двум кандидатам в совет директоров. Обе победы кажутся чисто техническими, но для акционеров-активистов это были огромные шаги вперед.