Выход из кризиса есть! - Пол Р. Кругман Страница 41

Чем мы измеряем инфляцию? Основой, как и должно быть, служит индекс потребительских цен, в котором Бюро трудовой статистики США вычисляет стоимость корзины товаров и услуг, предположительно отражающих стандартные покупки среднестатистической семьи. О чем же свидетельствует индекс потребительских цен?

Начнем с сентября 2008 года, когда последовал крах «Lehman Brothers» и ФРС — не случайно! — начала широкомасштабную покупку активов, то есть стала в массовом порядке печатать деньги. За 3 следующих года потребительские цены выросли на 3,6 %, или на 1,2 % в год. Не похоже на высокую инфляцию, которую предсказывали многие, — Америка не уподобилась Зимбабве.

Тем не менее темпы инфляции в этот период не были постоянными. В течение первого года после краха «Lehman Brothers» они упали на 1,3 %, в следующем году выросли на 1,1 %, а еще через год — на 3,9 %. Неужели это начало инфляции?

Ни в коем случае. К 2012 году инфляция явно пошла на спад. За предыдущие 6 месяцев она составила только 1,8 % в годовом исчислении, и рынки, судя по всему, не ожидали ее усиления в будущем. Это не стало неожиданностью для многих экономистов, в том числе для меня (и Бена Бернанке). Дело в том, что мы всегда утверждали: усиление инфляции в конце 2010 года и первой половине 2011-го было временным явлением, отражающим рост мировых цен на нефть и другие природные энергоресурсы, и ни реального инфляционного процесса, ни серьезного усиления инфляции как таковой в США нет.

Что я подразумеваю под «инфляцией как таковой»? Здесь следует вкратце остановиться на термине, который большинство людей понимают неправильно, — базовой инфляции. Зачем нужен этот показатель и как его измеряют?

Базовую инфляцию обычно рассчитывают, исключая из индекса потребительских цен стоимость продуктов питания и электроэнергии. Существуют и альтернативные методики, но все они имеют ту же самую цель.

Позвольте прояснить пару моментов, которые часто вызывают непонимание. Базовая инфляция не применяется, например, для расчета индексации доходов в системе социального страхования. Для этого используют обычный индекс потребительских цен.

Те, кто говорит, что это нелепый показатель, потому что люди вынуждены тратить деньги на еду и электричество и они должны присутствовать в показателе инфляции, не понимают суть. Базовая инфляция не предназначена для исчисления прожиточного минимума. Ее используют для другого — измерения инфляционной инерции.

Смысл вот в чем. В экономике часть цен постоянно колеблется в соответствии со спросом и предложением. Самые очевидные примеры таких товаров — продукты питания и природные ресурсы. При этом многие цены не подвержены подобным колебаниям. Они устанавливаются компаниями, у которых мало конкурентов, или монополизированы государством и пересматриваются раз в несколько месяцев или даже лет. Это относится и к заработной плате.

Главная особенность таких менее гибких цен состоит в том, что поскольку они пересматриваются редко, то устанавливаются с учетом будущей инфляции. Предположим, я обдумываю цену на следующий год и предполагаю, что общий уровень цен, в том числе средняя цена на конкурирующие товары, в течение 12 месяцев поднимется на 10 %. В таком случае я, наверное, назначу цену на 5 % выше, чем если бы принимал в расчет только текущие положение дел.

И это еще не все. Поскольку временно фиксированные цены пересматриваются через определенные интервалы, их новое значение часто бывает догоняющим. Предположим еще раз, что я устанавливаю цены один раз в год и уровень инфляции составляет 10 %. Тогда в момент пересмотра цен они, вероятно, будут примерно на 5 % меньше, чем «должны» быть. Сложив этот эффект с ожиданием будущей инфляции, я, скорее всего, подниму цену на 10 %, даже если в данный момент спрос и предложение более или менее сбалансированы.

Теперь представьте экономику, в которой все поступают точно так же. Это значит, что инфляция становится самосбывающимся прогнозом, если нет серьезного дисбаланса между спросом и предложением. Когда ожидания, скажем, 10-процентной инфляции становятся «заложенными» в экономику, потребуется довольно продолжительный период спада — годы высокой безработицы, — чтобы снизить этот уровень. Примером может служить дезинфляция начала 80-х годов прошлого столетия, когда нам пришлось пережить серьезную рецессию, прежде чем рост цен снизился с 10 до 4 %.

С другой стороны, всплеск инфляции, который не «заложен» таким способом, может быстро сойти на нет или даже обратиться вспять. В 2007–2008 годах повышались цены на нефть и продовольствие, что было обусловлено неблагоприятными погодными условиями и ростом спроса со стороны развивающихся экономик, в частности китайской. Это привело к тому, что инфляция, измеренная индексом потребительских цен, на короткое время подскочила до 5,5 %, но затем цены снова снизились, и инфляция стала отрицательной.

Таким образом, реакция на усиление роста цен зависит от того, временное ли это явление, вроде произошедшего в 2007–2008 годах, или реализовалась разновидность инфляции, которая, по всей видимости, заложена в экономику и с которой будет трудно справиться.

Если внимательно проанализировать период с осени 2010 до лета 2011 года, картина в целом получается похожей на ту, что была в 2007–2008 годах. За 6 месяцев цены на нефть и другие товары поднялись — опять преимущественно благодаря спросу со стороны Китая и других развивающихся стран, но ценовые показатели, исключающие продовольствие и природные ресурсы, повысились гораздо меньше, а рост заработной платы вообще не ускорился. В июне 2011 года Бен Бернанке объявил, что нет никаких серьезных свидетельств, что инфляция становится всеобъемлющей или укоренившейся в нашей экономике. Он сказал, что на самом деле недавнее повышение уровня потребительских цен вызвано подорожанием одного-единственного продукта — бензина, а затем предположил, что в ближайшие месяцы инфляция уменьшится.

Разумеется, за такое безразличие к росту цен он подвергся яростной критике правых. Почти все, кто поддерживал республиканцев, видели в росте цен на товары и услуги не временный фактор, искажающий цифры инфляции, а громадную инфляционную волну, и всякий, кто позволял себе усомниться в этом, мог рассчитывать на язвительный ответ. Однако Бернанке не ошибся: усиление инфляции действительно было временным и к настоящему моменту уже закончилось.

Можно ли верить цифрам? Позвольте мне сделать еще одно отступление и вернуться в мир конспирологических теорий инфляции.

Рост цен упорно не желал ускоряться в соответствии с ожиданиями, и у тех, кто беспокоился по поводу инфляции, была возможность выбрать план действий. Они могли признать свою ошибку, могли просто игнорировать факты, а могли утверждать, что цифры лгут и ФРС скрывает истинный уровень инфляции. Первый вариант, насколько я могу судить, предпочел мало кто. Многие обратились к варианту номер два, не обращая внимания на ошибочность собственных прежних прогнозов. Но были и такие, кто выбрал третий вариант, настаивая, что Бюро трудовой статистики корректирует данные, желая скрыть реальную инфляцию. Эти утверждения получили поддержку специалистов, когда Ниал Фергюсон, о котором я упоминал при обсуждении бюджетного дефицита и его влияния на экономику, использовал авторскую колонку в «Newsweek» для того, чтобы высказать свое мнение: на самом деле уровень инфляции составляет около 10 %.