Педагогические размышления. Сборник - Семен Калабалин Страница 41

А в 1921 году у меня проснулось чувство любви к матери. Известно, что мальчики в возрасте 7–9 лет обычно стыдятся этого чувства, и когда мать целует, например, мальчик говорит: «Не надо…» Такое было и у меня. Но вот во мне пробудилось чувство сыновней любви, а дома я не был около шести лет. Я попросил Антона Семёновича, чтобы он дал мне отпуск, разрешил съездить домой. Отпуск мне был дан в субботу, до 12 часов следующего дня. Я отправился в отпуск. Дома я узнал, что мой старший брат женится. Вы знаете, что в деревне свадьба – большое торжество, и виновники его чувствуют себя героями. Меня просили остаться на свадьбу, мать очень уговаривала. Но я отвечал, что остаться никак не могу, отпустили меня только до определённого часа, и опоздать я не имею права. Потом под влиянием настойчивых уговоров я решил остаться, но в пять часов утра проснулся и решил – ухожу.

Это была не просто дисциплина, а дисциплина с сознанием, что общественные интересы выше личных. Я ушёл, отмахал 40 километров и без пяти минут 12 был в колонии. Меня окружили ребята, расспрашивали, как меня встретили дома. Я пошёл к Антону Семёновичу, он тоже расспрашивал, как живут родные, я отвечал, что всё хорошо, что брат женится.

– И тыне остался? – спросил Антон Семёнович.

– Как же я мог остаться, когда отпуск у меня только до 12 часов?

– Вот это здорово! – сказал Антон Семёнович, – за это спасибо.

Вскоре заиграл сбор, и Антон Семёнович обратился к колонистам:

– Я собрал вас по такому поводу: у Семёна в семье событие – брат женится, он у него был до сегодняшнего дня. Может, продлим ему отпуск?

– Да, да! – закричали колонисты.

Я отнекивался, что не хочу идти обратно.

– Но мать тебя очень просила?

– Да, очень.

– В таком случае, – сказал Антон Семёнович, – ты должен вернуться.

Ребята ему в тон:

– Пусть идёт в отпуск!

Просили отпустить и друга моего Гришу Супруна, «специалиста по свадьбам». Мы вышли. Вдруг нас догоняет наш экипаж, в упряжке Мэри (я так назвал ее в честь Мэри Пикфорд, такая это была изящная и красивая лошадь). В чём дело? Видим, и Антон Семёнович здесь.

– И я погуляю на вашей свадьбе, – говорит.

Представляете, какое наслаждение было видеть Антона Семёновича у нас дома? Я во все глаза глядел только на него. И родные мои были очень рады. Но здесь я подчеркну одну деталь: Антон Семёнович просто пожалел мои ноги, знал, что мне будет не до танцев, если в тот же день пройду ещё 40 километров.

Вот вам проявление исключительной заботы, чувства дружбы со стороны Антона Семёновича к нам, его воспитанникам.

Вместе с тем Антон Семёнович был к нам очень требователен. Я не помню, чтобы он часто поощрял нас за наши доблести, а вот наказывал, когда мы того заслуживали, всех, никогда не прощал провинностей. Бывает так, что дети напроказят, а их прощают. А иногда говорят:

– Проси прощения.

Зачем прощать и просить прощения?

– Наказание, – говорил Антон Семёнович, – воспитывает волю, характер. Стоическое перенесение наказания воспитывает наказуемого.

И, если Антон Семёнович говорил:

– Тебе до 4-х часов, а уже три, можешь быть свободным, то мы оставались до 4-х часов.

Обычно бывает так: вызовут, немного поговорят, а если ещё мальчик хиленький, поплачет, этим дело и кончится. А потом этот же мальчик ногой дрыгнул и пошёл по коридору. Ничего, продолжай дальше. Это не воспитание. Так нас Антон Семёнович не воспитывал. Повторяю, он учил нас стоически переносить наказание.

Надо сказать, что Антон Семёнович как воспитатель был очень находчив. Кроме того, он обладал удивительной хозяйственной, оперативной сноровкой. Мне очень и очень хочется быть похожим на него. Я хочу, чтобы и вы были похожи на него. Но, конечно, вы не будете походить на него, пока не влюбитесь в свою профессию, пока не поймёте, как следует, как много вложено в эти слова: учитель, воспитатель, пока не пойдёте по следу, по пути, по которому шёл Антон Семёнович, не будете делать это дело, как делал он.

В Москве есть учёный учитель, работает в научно-исследовательском институте истории педагогики, —т. Гмурман. Я был у него в 1944 году, и он просил помочь ему в таком деле: он не мог ничего поделать с одним учеником, приходит в класс, а этот мальчик сидит на вешалке. Он его ссадит, наведёт порядок, а на следующем уроке повторяется то же самое. Был он у матери ученика, был у директора, ничего с этим мальчиком поделать не мог. Я дал такой совет: попробуйте его не трогать, пусть сидит на вешалке. Вы входите в класс, кладёте портфель – и сразу же к классу, переключите внимание класса на себя. Конечно, найдутся две головы – на вас и на него, но вы сразу приступайте к уроку, не обращая внимания на сидящего на вешалке. Начинается, предположим, устный счёт. Вы даёте задания ученикам, они отвечают. Потом, как бы мимоходом, обратитесь к этому ученику:

– Дважды восемь?

Может быть, чисто рефлекторно и он ответит, а там уж результаты сами скажутся. Что же вышло? Вышло хорошо, и этот учитель благодарил меня. Конечно, не всегда может так закончиться, но и такая воспитательная мера может подействовать.

Был такой случай, когда я работал в Москве, заведовал детским домом № 60. Кто-то в школе свистел, свистит, а другие ученики его не выдают. Работать учителю просто невозможно. Получалось так, что учитель не мог овладеть коллективом класса. Сменилось чуть ли не полдюжины учителей. Но вот была назначена молоденькая учительница. (Сейчас она является одной из лучших учительниц Москвы.) И что же выдумаете? Она нашла способ прекратить этот безобразный свист. Что же она сделала? Когда она вела урок, записывала условие задачи, стоя спиной к ученикам, вдруг кто-то свистнул. Она сказала, что при этом звуке у неё возникло ощущение, как будто её ударили палкой по спине. Закончив писать, она обратилась к классу:

– Тут кто-то свистнул, ребята. У нас сейчас интересный урок… Когда он закончится, напомните мне, пожалуйста, об этом. Хорошо? (Далее он приводит историю: см.: «Свист». – Л.М.)

Приводя эти примеры, я хочу сказать, что масса вопросов встаёт перед учителем, тем более перед начинающим учителем, вопросов, ответы на которые вы напрасно будете искать в учебниках, – это те вопросы, которые рождает жизнь. В том-то и заключается искусство учителя, воспитателя – найти правильный выход из того или иного конфликта. В данном случае молодая учительница нашлась, она сумела овладеть коллективом.

Еще пример. В одном детском доме было такое состояние, что, казалось, ничего сделать нельзя – семь директоров сбежало. Принял я этот детский дом и вижу такую картину: 200 мальчиков из 600 воспитанников целые дни проводят на крыше и заявляют, что никогда с неё не сойдут. Я спустил их с крыши. Но один остался и заявил, что ни за что не сойдёт. Тогда мы решили кормить его на крыше. Пришло время обеда, принесли ему в трёх кастрюлях обед. Поставили лестницу: