Валютные войны - Джеймс Рикардс Страница 40

«Наш коллективный ответ на кризис высветил… потребность в более легитимной и эффективной деятельности МВФ. Фонд должен играть решающую роль в поддержке глобальной финансовой стабильности и роста равновесия»^[39].

Не было сомнений, что со стороны участников «восстановление равновесия» означало возрастание потребления Китая и возрастание экспорта США. Теперь МВФ, согласно плану «двадцатки», должен был действовать как коп на дежурстве, следящий, чтобы члены G20 выполнили обязательства, которые они должны на себя взять. Таким образом, был основан международный фонд в Питтсбурге для Национальной экспортной инициативы Обамы, объявленной двумя месяцами позже.

Использование «двадцаткой» МВФ как стороннего секретариата, отдела исследований, статистического агентства и политического судьи подходило всем организациям. Это дало G20 доступ к масштабной экспертизе. Группе не пришлось создавать свой собственный штат специалистов. Для МВФ, в свою очередь, это было что-то вроде отсрочки приговора. Уже в 2006 году многие международные валютные эксперты всерьез подвергли сомнению цель и продолжительное существование МВФ. В 1950‑х и 60‑х годах фонд предоставлял краткосрочные кредиты странам, которые имели проблемы с временным платежным балансом, чтобы позволить им сохранять привязку к доллару. В 1980‑х и 90‑х фонд способствовал развитию экономик, подвергшихся валютным кризисам, выделяя средства, получение которых было обусловлено жесткими экономическими мерами, принимаемыми, чтобы обезопасить банки и держателей облигаций. Однако с отказом от золота, подъемом плавающего курса валют и накапливанием излишка в развивающихся странах МВФ вступил в XXI век без какой-либо видимой миссии. Внезапно «двадцатка» вдохнула жизнь в МВФ, сделав его чем-то вроде Банка «Большой двадцатки» или прототипа всемирного банка. Амбициозный лидер фонда того времени, Доминик Стросс-Кан, был невероятно этим доволен и со рвением вступил в должность мирового судьи под командованием «двадцатки».

Несмотря на этот неистовый скачок в сторону установления равновесия и личное одобрение Обамы, два саммита 2010 года прошли без каких-либо значительных результатов в достижении целей питтсбургского саммита. МВФ не проводил никаких всесторонних обзоров за осуществлением каждой страной своих обязательств под девизом «взаимной оценки» и оставался верным системе взглядов в коммюнике G20, но далеко идущие цели о восстановлении баланса игнорировались странами-участницами, особенно Китаем.

Гайтнер был груб, критикуя нежелание Китая производить более сильную девальвацию юаня. В газете «Уолл-стрит джорнэл», когда Гайтнера спросили, много ли сделал Китай, он ответил: «Конечно, нет… он сделал очень, очень мало». Экспорт США действительно улучшился в 2010 году, но это происходило в основном за счет появляющихся рынков и спроса на высокотехнологичную продукцию США, чем за счет изменения валютного курса. Китай позволил юаню немного вырасти в цене, по большей мере, чтобы не дать Министерству финансов США повода называть Китай валютным манипулятором, что могло бы привести к торговым санкциям со стороны Конгресса. Но ни одно из этих улучшений не соответствовало требованиям Гайтнера. Даже двусторонний саммит в январе 2011 года президентов Ху Цзиньтао и Барака Обамы (так называемая «Большая двойка») произвел что-то большее, чем просто взаимные сердечные реплики и фотографии улыбающихся президентов. Казалось, что если бы США хотели более дешевый доллар, им бы пришлось действовать в одиночку, чтобы заполучить его. А пока ситуация с доверием мира «Большой двадцатке» оказалась безвыходной.

Тем не менее к июню 2011 года США уже становились победителями в войне валют. Как и все победители войн на протяжении веков, США обладали секретным оружием. Этим финансовым оружием было что-то под неприметным именем «количественное смягчение», или КС, которое, в общем, предполагает увеличение денежной массы для резкого подъема ценообразования на рынке ценных бумаг. Как и в 1971 году, США действовали односторонне – с целью ослабить доллар с помощью инфляции. КС фактически стало бомбой, брошенной в глобальную экономику в 2009 году, а в конце 2010 года было запущено КС‑2 – преемник КС и одновременно его близнец. Влияние на мировую денежную систему было стремительным и эффективным. Используя «количественное смягчение» для создания инфляции за границей, США увеличивали структуру издержек почти каждого государства, занимающегося экспортом, и одновременно увеличивали экономический рост во всем мире.

А что же это такое – количественное смягчение? В двух словах, это просто печатание денег. Для создания денег из воздуха Федеральная резервная система покупает долговое свидетельство у избранной группы банков, которые называются первичными дилерами. У первичных дилеров есть база покупателей, варьирующаяся от главных фондов, центральных банков, пенсионных фондов и учреждений-вкладчиков до физических лиц с чистыми активами. Дилеры служат посредниками между ФРС и рынком с помощью страхования казначейских аукционов от новых долгов и создавая рынок для долга, уже существующего.

Когда ФРС хочет уменьшить денежную массу, они продают ценные бумаги первичным дилерам. Ценные бумаги остаются дилерам, а деньги, заплаченные ими Федеральному резерву, просто исчезают. Наоборот, когда ФРС хочет увеличить денежную массу, они покупают ценные бумаги у дилеров. ФРС принимает бумаги и платит дилерам только что напечатанными деньгами. Деньги идут на банковские счета дилеров. Эти покупки и продажи ценных бумаг между ФРС и дилерами являются главной формой операций на открытом рынке. Основной целью операций на открытом рынке является контроль над краткосрочными ставками процента, что ФРС обычно делает с помощью покупки или продажи казначейских ценных бумаг по краткосрочным кредитам – например казначейские счета, истекающие через 30 дней. Но что происходит, когда процентная ставка по краткосрочным кредитам уже на нуле и ФРС хочет снять денежные ограничения? Вместо того чтобы брать краткосрочные кредиты, ФРС может взять среднесрочные кредиты казначейства на пять, семь или десять лет. Десятилетний кредит, в частности, является мерилом для ипотечных и корпоративных долгов. Беря среднесрочный кредит, ФРС может предоставить меньшую процентную ставку для частных и корпоративных заемщиков – для лучшей стимуляции экономической активности. Как минимум так выглядела теория.

В мире, подверженном глобализации, тем не менее валютные курсы работают как водная горка, чтобы быстро усилить эффект процентной ставки. Количественное смягчение может быть использовано ФРС, чтобы улучшить финансовое состояние не только в США, но также и в Китае. КС было идеальным оружием в валютной войне, и США знали это. КС работало благодаря разнице между юанем и долларом, которая поддерживалась Народным банком Китая (НБК). Когда ФРС печатала больше денег по программе КС, очень значительная часть этих денег уходила в Китай в виде излишков или как наплыв спекулятивного иностранного капитала – с целью поиска большей прибыли, чем в США. Когда доллары попадали в Китай, они отбирались НБК в обмен на новые юани. Чем больше денег печатала ФРС, тем больше денег печатал Китай с целью сохранить разницу. Китайская политика зависимости юаня от доллара была основана на ошибочном мнении, что ФРС не будет притеснять Китай в плане выпуска новых денег. Но теперь ФРС печатала деньги с целью мести.