Ци-Гун Пяти зверей. Правда и сказка - Михаил Роттер Страница 39

«Падамалай»

Сергей Михайлович как-то сумел обставить наше расставание таким образом, что я точно знал, что на этом наше общение заканчивается. Неспроста же он вспомнил изречение древних мастеров: «За тысячу слитков золота искусство не продавай, лучше отдай его на перекрестке первому встречному, который окажется его достоин». Смысл был совершенно очевиден: наша встреча – это не более чем случайность и с этого «перекрестка» каждый пойдет дальше своим путем. Жаль, конечно, но вполне логично: никаких лишних привязанностей.

Однако к моему удивлению, «ниточка не оборвалась», и на следующий день после приезда домой я получил от профессора письмо. Откуда он взял мой электронный адрес, было не интересно – наверняка Вадим дал. А вот содержание меня интересовало очень. Было оно достаточно коротким, но чрезвычайно емким.

Когда ты уехал, я понял, что «недодал» тебе весьма важную вещь, такое наставление, которое (если, конечно, ты сумеешь его понять и реализовать) может заметно ускорить твой прогресс. И не только в Ци-Гун Пяти зверей…

Разумеется, это не я придумал (куда мне!), так что вначале цитата: «По правде говоря, пока есть тело, какие- то дела делать придется. Только необходимо отказаться от позиции „я-делатель“. Дела ничему не мешают. Это позиция „я сделал“ является помехой».

Если ты захочешь почитать про «делателя» (а мне кажется, что это очень важно), то купи себе книжку про Учение Раманы Махарши. Я же тебе скажу кратко, как это касается лично тебя. Мы все что-то делаем, это, сам понимаешь, неизбежно, потому что мы живем в мире и каждому из нас приходится «зарабатывать на хлеб насущный». Но ты какой-то чересчур старательный и слишком вовлекаешься в любой процесс. Я не говорю тебе, чтобы ты что-то делал небрежно. Наоборот, делай все качественно, делай все, как делал, только не привязывайся к результату. Пойми, что солнце не старается ничего осветить или согреть. Оно просто восходит, а всем вокруг автоматически становится светло и тепло.

Так и ты, не старайся получить какие-то результаты, всего лишь выполняй то, что необходимо. Это касается всего, но начать можешь с чего угодно, хотя бы с игр Пяти зверей. Практикуй, не стараясь добиться чего-то конкретного. Будь подобен садовнику, который спокойно поливает цветок, прекрасно понимая, что тот сам знает, когда ему следует расцвести. Не беспокойся о результате, просто живи, просто будь, просто делай то, что должен, например практикуй Ци-Гун Пяти животных. И поверь, когда ты не привязан к результату, ты получишь его гораздо быстрее, с заметно меньшей затратой сил и без нервотрепки. Сам знаешь, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять. А ожидание результата – это тоже ожидание.

Можешь на это письмо не отвечать, потому что я уезжаю далеко и надолго и не знаю, когда у меня будет доступ к Интернету и сохранится ли тот же электронный адрес.

И не забывай правило: «Не бойся идти медленно, бойся стоять на месте». Ему уже тысячи лет, а оно все еще работает.

Удачи!

«Вот теперь действительно все, – подумал я. – На этом перекрестке наши дороги точно расходятся. Спасибо тебе, профессор!»

В «наследство» от профессора у меня оставались не только Пять зверей, но и Чемпион, которого я взялся учить. Ну или по крайней мере попробовать учить. Вообще-то учеников у меня не было уже много лет. Когда-то их было много, потом их стало мало, а потом они как-то сами собой исчезли. Теперь вот появился, пусть и один, но «Сверчок снова вдел ногу в стремя». Когда, здороваясь с Чемпионом, я пробормотал эти слова, он вопросительно посмотрел на меня:

– Что, вы теперь будете называть меня сверчком? Я уже понял, что вы даете всем прозвища, причем они прилипают намертво, но до сих пор я был для вас Чемпионом, тот уличный драчун – Хулиганом, а Сергей Михайлович – Профессором. Но Сверчок…

– Во-первых, никакие это не клички, ибо ты действительно чемпион, тот уличный драчун – действительно хулиган, а Сергей Михайлович – самый настоящий профессор, утвержденный ВАКом. А что до «Сверчка», то иностранную классику надо знать, молодой человек. Это из «Санатория на ранчо» О. Генри: «Легко, как птица, он взлетел в седло, схватил хлыст, положенный на луку, и стегнул коня. «Сверчок», который на скачках в Хоторне привел когда-то «Мальчика» первым к финишу, повысив выдачу до десяти к одному, снова вдел ногу в стремя». А Сверчок в данном случае это не ты, а я, потому что я давно не «учительствовал», а теперь «снова вдел ногу в стремя».

– Вы не всегда понятно говорите, Леонид, – сказал пай-мальчик, – или я недостаточно знаю, чтобы понимать вас.

– Не огорчайся, Чемпион, – подбодрил его я. – «Если у тебя что-то не клеится, выбрось клей, купи гвозди и забей на все». Тем более мы только что выяснили, что ты не сверчок запечный, что само по себе очень приятно. Кроме того, возможно, тебя утешит, если я скажу, что люди твоего поколения вообще плохо меня понимают.

– Почему?

– Еще Конфуций говорил: «Я не слишком огорчаюсь, когда люди не понимают меня. Гораздо больше я огорчаюсь, когда я не понимаю людей». Я, конечно, не Конфуций, но все равно я не слишком стараюсь, чтобы кто-то меня понимал. Твои же сверстники не понимают многих вещей, потому что читают слишком мало книжек, им же никто не говорил: «Любите книгу – источник знания, только знание спасительно, только оно может сделать нас духовно сильными, честными, разумными людьми, которые способны искренно любить человека, уважать его труд и сердечно любоваться прекрасными плодами его непрерывного великого труда».

– Это тоже О. Генри? – осторожно спросил Чемпион.

– Это Горький, дурья чемпионская твоя башка! – схватился я за голову. – Ладно, мы с тобой не для того сюда пришли. Про книжки потом, может, поговорим, если и у тебя и у меня будет охота. А сейчас – заниматься!

Диалог этот состоялся, когда мы шли от метро на тренировку. Дорога была знакомая, потому что первое после возвращения занятие «под моим личным руководством» (смех-то какой, я вновь кого-то учу, а сам по-прежнему ничего не умею) я назначил Чемпиону в том же зале, где мы с ним впервые встретились, когда Вадим привел меня посмотреть на его поединок с Хулиганом. Настоящее обучение – дело очень тонкое и не любящее чужих глаз, и потому обучать его среди всей тамошней толпы я, конечно, не собирался. Но первую тренировку собирался провести именно там, была у меня причина, по которой мне нужны были зрители, а если повезет, то еще и участники. Чемпиона (который, разумеется, не догадывался, зачем я это сделал) это обрадовало. Еще бы, его родной зал, в котором он чувствовал себя как рыба в воде. Правда, был у него прилюдный конфуз с Хулиганом, но с кем не случается, тем более все видели, что Хулиган поступил не по правилам, напав на него до сигнала судьи.

Из раздевалки Чемпион вышел одетым так, как он всегда одевался на тренировку: в белоснежном отглаженном кимоно и щегольски повязанном черном поясе. Пояс был явно не китайский, а фирменный, жесткий, аккуратно простроченный и вышитый на концах.

– Глядя на тебя, я не могу отказать себе в удовольствии еще раз процитировать О. Генри. Слушай, это прямо про тебя: «Сопи верил в себя – от нижней пуговицы жилета и выше. Он был чисто выбрит, пиджак на нем был приличный, а красивый черный галстук бабочкой ему подарила в День Благодарения дама-миссионерша. Если бы ему удалось незаметно добраться до столика, успех был бы обеспечен».