Тест на ДНК. С чего все начиналось? О наследственности, изменчивости и эволюции - Грегор Мендель Страница 36

Относительно полководцев можно заметить, что качества, возвышающие человека в звание пэра, могут быть совершенно особого рода, которые в мирное время не могли бы доставить им выдающегося положения. Стратегическое искусство есть такая же специальность, как игра в шахматы, и для усовершенствования в нем необходимо значительное упражнение. Трудно представить себе, чтобы стратегические дарования, вместе с крепким здоровьем, пылкою храбростью и беспокойным характером, могли доставить выдающееся положение в мирное время. Всего вероятнее, что качества эти сделают из человека, если он богат, страстного охотника; в противнов же случае – неудачного спекулянта. Вот почему у полководцев высокого, но не самого высшего разряда, каковы были, напр., генералы Кромвель и Наполеон, редко можно найти выдающихся родственников. Совершенно иное мы видим, обратившись к знаменитейшим полководцам истории. Они уже представляют не одно только сочетание стратегического искусства с беспокойным нравом, они одинаково выделились бы из толпы при всякого рода обстоятельствах. Родство их в высшей степени замечательно, как увидит читатель в моей главе о полководцах, в которую входят имена Александра, Сципиона, Ганнибала, Цезаря, Мальборо, Кромвеля, принцев Нассауских, Веллингтона и Наполеона.

Те же замечания относятся и к демагогам. Поднимающиеся на поверхность и играющие видную роль в событиях смутных времен должны обладать мужеством и силою характера, но нет необходимости, чтобы они обладали высокими умственными дарованиями. Мало того, для их роли даже лучше, если их ум отличается узостью и односторонностью, а характер угрюмостью и ожесточенностью. А это не такие качества, которые в обыкновенное время могли бы сделать человека выдающимся. Вследствие того семейства подобных людей большею частью остаются неизвестными. Но между родственниками народных вождей высшего разряда, каковы, напр., Гракхи, Артевельды, Мирабо, мы встречаем людей знаменитых.

Мне остается упомянуть еще об одной категории примеров, представляющей в моих глазах поразительное доказательство того, что способность влиять на людей, доставляющая выдающееся положение в смутные времена, не составляет такого редкого явления, как обыкновенно думают, и что она при обычном течении жизни только остается без применения. В осажденных городах, как, напр., в Индии во время последнего восстания, нередко выступает на вид совершенно особый тип характера. Тогда становятся заметными люди, которые до тех пор ничем не выдавались и которые опять возвращаются к своему прежнему образу жизни, как только минуют обстоятельства, вызвавшие их к деятельности. Но пока существовала опасность и бедствие, они были настоящими героями. Они были хладнокровны среди опасностей, проницательны при совещаниях, бодры при продолжительных лишениях, человечны в отношении к раненым и больным, поддерживали мужество в малодушных. Такие люди как бы нарочно созданы для того, чтобы выказывать себя при таких исключительных обстоятельствах. Счастливая особенность их заключается в обладании слишком упругими нервами, чтобы поддаться подавляющему действию нравственной тревоги и физических страданий, – но, быть может, именно вследствие этой крепости нервов им нужен был усиленный стимул, чтобы заставить их проявить ту силу деятельности, на которую они были способны.

Все сказанное мной имеет целью показать, что для полководцев и государственных людей выдающееся положение еще не служит надежным ручательством в том, что эти люди обладают природными дарованьями, достаточными, чтобы доставить человеку известность, независимо от условий его рождения и воспитания. С другой стороны, государственные люди высокого и полководцы наивысшего разряда, одерживающие верх над всеми противниками, должны обладать изумительными дарованиями. Читатель должен судить о примерах, приводимых мною как доказательство наследственности дарований, по степени достоинства, присущего каждому из этих примеров. Я старался приводить лишь наиболее знаменитые имена, так как, взяв большее количество имен и спустившись таким образом до более низкого уровня достоинства, я дал бы повод к ошибочным выводам.

В заключение я замечу, что не вижу причины жаловаться на те условия, которыми я связал себя, приняв громкую репутацию за вполне достаточное мерило высокой даровитости. Качество этого мерила не изменилось бы, если бы я попытался точно определить репутацию каждого человека соответственно его достоинствам; это делает каждый биограф. Если бы я обладал критическим талантом Сен-Бева, я ввел бы только в литературу одно из тех многочисленных выражений мнения, из совокупности которых и составляется репутация.

Итак, повторяю еще раз: я убежден, что ни один человек не может достигнуть высокой репутации, не будучи одарен чрезвычайно высокими дарованиями, и надеюсь, что привел достаточно доводов в подтверждение моего мнения, что лишь весьма немногие из людей, обладающих этими высокими способностями, не достигают выдающегося положения.

Объяснение знаков

Я прошу моих читателей не пугаться с первого взгляда предлагаемой мною системы знаков: она весьма удобопонятна и легко удерживается в памяти. Мне нельзя было обойтись без какой-либо подобной системы, так как общеупотребительные названия для обозначения родства оказались слишком запутаны и сбивчивы, а потому неудобны для употребления в нашей книге.

Так, напр., названия: дядя, племянник и внук. Имеют каждое два различных значения: дядя может быть братом отца, или братом матери, племянник – сыном брата, или сыном сестры и т. д. Двоюродным братом может быть сын того, или другого из вышеупомянутых дядей, или какой-либо одной из двух соответственных теток. Родство в более отдаленных степенях еще сложнее и сбивчивее, и потому употребление в этой книге общепринятых названий повело бы к бесконечной путанице, тогда как предлагаемая мною система вполне устраняет это неудобство.

В употребляемых нами знаках в этой книге: большое О всегда означает – отец; большие буквы печатного шрифта приняты для означения родственников мужского пола по мужской линии: Д – дядя по отцу, Р – дед по отцу, П – племянник (сын брата), В —внук (сын сына); маленькие буквы того же шрифта означают родственников мужеского пола по женской линии: д – дядя по матери, р – дед по матери, п – племянник (сын сестры), в – внук (сын дочери).

Те же буквы, напечатанные курсивом, означают родственников женского пола: Д — тетка (сестра отца), д – тетка (сестра матери). Таким образом, при этой системе буквы О, Б и С, означающие – отец, брат и сын, употребляются всегда большие и печатные; соответственные же им о, б, с – всегда маленькие и напечатанные курсивом.

Читатель может мысленно прибавлять слово «его» перед буквою, означающей родство, и слово «был» после этой буквы; напр., Адамс Джон, второй президент Соединенных Штатов; С. Джон Кинсей Адамс, шестой президент.

Можно прочесть так:

Его (т. е. Джона Адамса) сын был Дж. К. Адамс.

Вся эта система яснее видна из следующей таблицы: