Путь лапши. От Китая до Италии - Джен Лин-Лью Страница 34

Еще Борул принесла салат из капусты и вегетарианский борщ, который очень оживлял свежий мелко порубленный укроп – впервые встретившийся мне на этом пути. Баранья нога – пожалуй, к счастью – больше нигде не появлялась.

Приятно наполнив животы, мы отправились в свою юрту. Муж Борул развел огонь в плите, заправленной керосином и дисками сухого навоза, совершенно не имевшего никакого запаха. Поначалу было холодно, но когда огонь стал мерно потрескивать и мы устроились на горе одеял, эта юрта – одиноко стоящая где-то в горах в далекой малоизвестной стране – стала самым уютным из наших пристанищ за всю дорогу. После десяти часов забытья мы проснулись, чтобы обнаружить в юрте-столовой горячие блины. Они были потоньше, чем кашгарские, сложены треугольничками и начинены той же сметаной с абрикосовым вареньем, что мы отведали накануне. Знакомство с кухней Средней Азии начиналось неожиданно.

* * *

Туристов в Киргизии почти не стало с тех пор, как несколько месяцев назад здесь прошла революция. Мы слышали о беспорядках еще в Кембридже, когда я только задумала отправиться по Шелковому пути. Это была главная тема вечерних новостей: видеозаписи протестантов, преследуемых военными, мелькали на экране под грохот канонады. Муж тогда поднял бровь и поинтересовался, по-прежнему ли я считаю, что мне будет вполне безопасно путешествовать одной. Мне пришлось изучить другие маршруты, но с того момента, как началось мое путешествие, волнения улеглись и установилось новое переходное правительство.

Однако обстановка оставалась нестабильной, и это было лишней причиной, чтобы Крэйг присоединился ко мне, перед тем как я достигла Средней Азии. Мы оставили мысль о том, чтобы ехать через южную часть Киргизстана, поскольку, притом что в других частях страны сохранялось спокойствие, здесь то и дело вспыхивали жестокие столкновения между киргизами и узбекскими меньшинствами, уносившие десятки жизней. Вместо этого мы направились на север, в горы, в край безмятежного спокойствия. Я даже решила на неделю отложить свою кулинарную миссию, чтобы отправиться с Крэйгом на трекинг – в благодарность за то, что он вызвался сопровождать меня на столь дальние расстояния.

Мы приехали в маленький городок Каракол, расположенный около красивого озера с таким же названием. В походном бюро мы определились с маршрутом и оплатили услуги. За семьсот пятьдесят долларов мы получили в свое распоряжение гида, повара и двух носильщиков. Продукты и снаряжение были включены в стоимость. Обычно мы с Крэйгом предпочитали путешествовать в одиночестве, но киргизские дороги не имеют указателей, а многочисленный персонал является стандартным предложением местных агентств, многие из которых являются некоммерческими организациями, занимающимися трудоустройством молодежи в бедных районах.

В небольшом отеле, где мы остановились перед тем, как отправиться в путь, мы повстречали одну американскую пару, которой было уже далеко за семьдесят. Ганс и Джейн прибыли поздно вечером, и фары их машины прорезали лучом света окно нашей гостиной. Водитель ждал, пока Джейн, в коричневой куртке и спортивных ботинках, которые подошли бы военному репортеру, торговалась с владельцем отеля. Я была поражена ее смелостью. Был уже десятый час, и не так много пристанищ для одиноких путников можно отыскать в этом заброшенном городке.

После того как они устроились, мы разговорились. Они только что приехали из Таджикистана, где совершили недельное путешествие по Памирскому тракту, одной из самых живописных дорог в регионе, которая тянется вдоль крутых горных склонов, усыпанных деревушками и озерами.

На следующий вечер мы пригласили их присоединиться к нам за ужином в соседнем доме, где живут дунгане – этническое меньшинство, которое в Китае называется «хуэй». Этот народ мигрировал в Среднюю Азию после мусульманского восстания в 1800-х, и их потомки составляли довольно значительную часть населения Киргизии.

Мне показалось любопытным, что дунгане привезли с собой многие свои блюда. Но хотя нам подали восхитительные фрукты, орехи и пироги, основное блюдо очень разочаровало: вытянутая вручную лапша была неприятно толстой и плавала в совершенно пустом и водянистом соусе. И были еще проблемы с рассадкой. В Средней Азии еду подают на низком столике, установленном на возвышении, расположенном в одной стороне гостиной. Джейн, Крэйг и я без особого труда устроились на этом возвышении, а ноги уместили под столик. Однако Ганс никак не мог усесться. «Что происходит, Ганс?» – громко спросила Джейн. «У меня не получается сесть!» – наконец объяснил он. Тогда наши хозяева пересадили нас за стоявший рядом стол западного образца. Многие западные гости, как оказалось, сталкиваются с той же проблемой.

У Ганса также оказались проблемы со слухом. Поэтому говорила в основном Джейн, которая рассказала нам, что ее муж был выдающимся нейрохирургом, который практиковал в Бостоне, недалеко от того места, где вырос Крэйг, а Джейн работала учителем. После выхода на пенсию половину времени они проводили в Сан-Диего, где я жила в детстве, а вторую половину – в Сиднее. Однако в основном они были в дороге: навещали внуков и смотрели мир. Джейн с теплотой вспоминала молодые годы, даже те, когда им приходилось нелегко – до того, как устроилась карьера Ганса. И с ностальгией рассказывала о своих поездках в Китай. Также она рассказала нам о своих планах съездить в этом же году в Непал, но уже не с Гансом, а с подругой, и совершить пеший переход по треку Аннапурна продолжительностью в несколько недель, что, конечно же, вызвало интерес моего мужа, поскольку он всегда мечтал сделать то же самое. Несмотря на разные физические возможности, она и Ганс определенно неплохо ладили, и мне было отрадно наблюдать за парой, у которой годы не отняли жажду приключений.

После ужина я спросила у Джейн, что, по ее мнению, является залогом семейного счастья. Она призадумалась лишь на секунду и ответила: «Всегда поддерживай своего мужа в его мечтаниях и устремлениях».

И с этим напутствием я отправилась в недельное восхождение на вершины, столь дорогие сердцу моего любимого.

* * *

Утром мы всей многочисленной командой отправились к начальному пункту нашего пути. Наш гид, недавний выпускник института по имени Анарбек, рассказал нам, что в течение недели нам предстоит пройти по двум дорогам на высоте двенадцать тысяч футов. Он и один из носильщиков оказались этническими киргизами, напоминающими смесь ханьцев с тибетцами. А вот повар и второй носильщик имели более светлую кожу и волосы русских предков. Как выяснилось, многочисленность нам еще очень даже пригодится; я не вполне себе представляла все испытания, через которые нам предстояло пройти.

Путешествие началось безмятежно. Мы неторопливо продвигались по долине, прорезавшей красные, сложенные из песчаника склоны, а затем остановились перекусить у одной юрты. Две сестры бросили доить коров и принесли нам кружки с кумысом, жидким беловатым напитком, изготовленным из кислого коровьего и кобыльего молока, которое оставляют на несколько дней, так что получается алкогольный напиток, наполненный пузырьками углекислого газа. Это киргизский национальный напиток, который дают даже младенцам, настолько древний, что упоминания о нем имеются даже в путевых заметках Марко Поло.