Путь хеджера. Заработай или умри - Биггс Бартон Страница 34

Штаб-квартира компании Bridgestone находилась на Пятой авеню, 900, в здании с окнами с видом на парк, залитый солнечным светом. В период расцвета компании ее обставлял один из самых авторитетных нью-йоркских дизайнеров, который, как говорилось в его рекламном проспекте, специализируется на «пространстве, свете, функциональности и конгениальности». Офис Bridgestone занимал два этажа, соединенных извилистой лестницей. Кабинеты Спокейна, Рэвина и инвесторов размещались на 37-м этаже, а отдел маркетинга, отдел по работе с клиентами, операционный отдел и большой фитнес-центр – этажом ниже.

Между кабинетами инвесторов располагалось несколько читальных залов, а в углу верхнего этажа с семи утра до восьми вечера работало кафе, где предлагали широкий ассортимент изысканных порционных блюд. В том углу кафе, окна которого выходили на парк, стоял длинный стол, предназначенный исключительно для портфельных управляющих – людей, принимающих решения. Разумеется, аналитикам и сотрудникам маркетингового или операционного отдела сидеть там не разрешалось.

Рядом с кафе находились три небольших обеденных зала, где проводились встречи с клиентами. Зал, расположенный напротив кабинета Спокейна, был зарезервирован только для него. Дизайнер Спокейна обставил этот зал так, чтобы в нем царила атмосфера непринужденного беспорядка. В центре стоял роскошный стол в стиле Людовика XII, а вокруг него – шесть кресел с крыльями в стиле «чиппендейл». Во встроенном книжном шкафу из красного дерева с дверцами из тонкого стекла стояли книги в изысканных переплетах – произведения Троллопа, Киплинга, Теннисона и Данте. Однако центр внимания приходился на старинный камин с резной облицовкой, в котором горели дрова. Спокейн купил его в Шотландии. Прочитав в Wall Street Journal статью о том, что такой камин (даже немного попроще) есть в подразделении J. P. Morgan по управлению крупным частным капиталом Private Wealth Management, Спокейн твердо решил, что такой же камин нужен и в его офисе. Установка камина, дымохода и облицовки обошлась Bridgestone в четверть миллиона долларов.

В конце коридора, вдали от всего этого великолепия, находился небольшой стеклянный кабинет Джо с потрясающим видом на Центральный парк и огромное скопление окружавших его зданий. Здесь стоял большой современный рабочий стол из тикового дерева в стиле хай-тек и тумбы из такого же дерева с установленными на них вездесущими компьютерными мониторами. На окнах висели легкие, тонкие, как паутина, непрозрачные шторы; их можно было задернуть, обеспечив полное уединение, которого Рэвин требовал от всех специалистов по инвестированию. Он говорил: «Вы не сможете сосредоточиться, если будете смотреть, как по коридору ходят люди».

Когда Джо пришел утром в свой первый рабочий день, в его кабинете уже стояли два строгих, но элегантных кресла с мягкой обивкой. На сиденье одного их них лежала записка: «Немедленно позвоните по внутреннему номеру 2043». Когда Джо сделал это, на звонок ответила женщина, сказав, что сейчас подойдет, – и действительно очень быстро пришла и скрупулезно подогнала кресла к его телу и осанке.

«Мистер Рэвин считает, что если вам предстоит проводить по полдня за рабочим столом, то лучше сидеть в правильно подогнанном кресле, – объяснила она Джо. – Если вы почувствуете малейший дискомфорт, обязательно позвоните мне». Джо вынужден был признать, что кресло действительно очень удобное.

Джо быстро приспособился к жизни в Bridgestone. Он приходил в офис в 6:30 и отправлялся в великолепно оборудованный тренажерный зал. Занимаясь на беговой дорожке, он смотрел CNBC и Bloomberg TV. В те дни, когда он занимался силовыми упражнениями, в его распоряжении были наушники и плеер с множеством разных материалов по экономике и фондовому рынку, с которыми, по мнению руководителя аналитического отдела, стоило ознакомиться. В 7:45 Джо шел в кафе, где читал утренние газеты и ел легкий завтрак. Затем он просматривал электронную почту, а в 8:30 отправлялся на утреннее совещание, проходившее в большом конференц-зале, который получил название Йельская чаша, поскольку там стоял огромный овальный стол, напоминающий футбольный стадион Йельского университета.

В 8:28 во всех кабинетах Bridgestone звонил звонок, сообщавший, что через две минуты начнется совещание. На утреннем совещании обязаны были присутствовать все аналитики и портфельные управляющие компании, находящиеся в офисе. Портфельные управляющие и главные трейдеры рассаживались вокруг стола, а аналитики, младшие трейдеры и сотрудники отдела маркетинга («шайка улыбающихся ребят в начищенных туфлях», как их называли в компании) сидели на обычных стульях (прозванных «дешевыми местами») на приподнятой платформе, сооруженной по периметру стола. В конференц-зале помещалось от 30 до 40 сотрудников. Совещание вел главный трейдер Сол Макри, худощавый итальянец из Чикаго с аскетической внешностью. Со временем Джо начал уважать его за глубокое понимание рынка.

Ровно в 8:30 один из заместителей Макри, который начинал работу в пять часов утра, бегло просматривая отпечатанные и скрепленные степлером листы, кратко излагал информацию о событиях, произошедших за ночь как на фондовом рынке, так и в мире в целом. Он перечислял все эти новости, а портфельные управляющие задавали вопросы или делали комментарии, аналитикам же, сидевшим на «дешевых местах», не позволялось говорить, пока их не попросят об этом. Рэвин время от времени посещал такие совещания, но выступал очень мало. Спокейн приходил крайне редко. Предполагалось, что в это время у него деловые завтраки в Regency, где встречались и общались друг с другом самые влиятельные жители Нью-Йорка.

Со временем Джо понял, что на этих совещаниях он получает много полезной информации о рынке, а также о том, что происходит в мире, но иногда царившая там атмосфера приводила в замешательство и даже пугала его. Ему казалось, что между сидящими за столом портфельными управляющими есть скрытое негативное, а не позитивное соперничество, граничащее порой с неприязнью и недоверием. Когда они обменивались презрительными замечаниями, Джо думал, что сторонники инвестирования в акции роста всегда готовы раскритиковать тех, кто, по их словам, «до сих пор ничего не понял», и действуют исключительно на основании ценового импульса акций технологического и телекоммуникационного сектора в целом и интернет-сектора в частности. Микки Коэн часто становился объектом таких нападок, но он только улыбался в ответ и добродушно поднимал руки. И все же он никогда не признавал поражения и время от времени обращал внимание присутствующих на то, что называл «невероятной, фантастической надбавкой», включенной в стоимость акций технологических компаний. Джо, с его ориентацией на стоимостное инвестирование, понял, что разделяет взгляды Микки и сочувствует ему.

В целом Джо нравилась атмосфера в Bridgestone. Он не чувствовал никакой недоброжелательности со стороны других сотрудников. Как и в Grant, работавшие в компании мужчины узнали, что Джо футболист. В тренажерном зале он ловил на себе восхищенные взгляды некоторых молодых сотрудниц. В кафе во время завтрака или обеда он взял за правило сидеть за столом с одним из помощников портфельных управляющих или аналитиков.

Так Джо знакомился с сотрудниками компании и вскоре подружился с Джоан Лейбовиц – помощницей портфельного управляющего, которая работала в Фонде Тома Лейтера, специалиста по акциям роста. Она часто садилась за один столик с Джо или рядом с ним.