Витамания. История нашей одержимости витаминами - Прайс Кэтрин Страница 34

А участники Национальной конференции по питанию для обороны в своих заключительных рекомендациях напрямую обратились к президенту Рузвельту: «Уже сегодня не вызывает сомнений, — заявляли они, — что благодаря современным знаниям о питании мы способны создать лучшую и сильную расу с повышенной сопротивляемостью болезням, увеличенной продолжительностью жизни и высоким уровнем интеллекта» [185]. Иными словами, исправив ошибки в питании каждого из своих сограждан, они собирались создать улучшенный вариант американца.

Трудно не заметить горькую иронию в том факте, что американские лидеры всерьез рассуждали о создании лучшей «породы» людей, оказавшись на пороге беспощадной войны с нацистами. Но, с другой стороны, Америка больше всего опасалась, что вывести лучшую «породу» людей при помощи питания удастся Германии. Элеонора Рузвельт, приглашенная выступить на закрытии конференции, сообщила о полученных ею жутких докладах, в которых описывались неправдоподобное хладнокровие и выносливость немецких юношей, ставшие, по ее убеждению, результатом «необычайно крепкого здоровья у молодого поколения, получавшего все необходимое вместе с пищей и выросшего в соответствующем окружении» [186]. Не прошло и трех месяцев после конференции, как в New York Times появилось сообщение о том, что Гитлер открыл специальный институт по изучению свойств витаминов, что весь производившийся в Германии маргарин обогащался витамином А и что «немецкие власти повышают обороноспособность страны, снабжая определенные группы населения синтетическими витаминами в виде таблеток и капель» [187].

Доктор Рассел Уилдер, председатель Национальной комиссии по исследованиям пищи и питания, не побоялся заявить, что нацисты не просто морят голодом покоренные ими народы, но целенаправленно лишают их столь необходимых витаминов, чтобы «довести до такого подавленного и ослабленного умственного состояния, в котором не возникало бы и мысли о сопротивлении» [188]. Позднее, по очередным неподтвержденным слухам, выяснилось, что нацисты вообще уничтожают витамины в продуктах, поступающих на стол жителей завоеванных стран. Витамины перестали быть атрибутом национальной безопасности и поднялись еще на одну ступень, став атрибутом национального характера. Понятно, что при таких высоких ставках нам ничего не оставалось, как героически ринуться в бой за адекватное количество витаминов — и выиграть его!

Вопрос заключался лишь в том, как добиться этого количества. «Наша проблема, — сообщал Уилдер, — состоит в претворении знаний в символы, понятные среднестатистической миссис Джонс, которая варит суп у себя на кухне. Ведь для нее все эти миллиграммы и рибофлавины — не более чем пустой звук!» [189]

Конечно, можно было бы возразить, что благодаря статьям Макколлума и его соратников миллиграммы и рибофлавины как раз стали понятны миссис Джонс, даже несмотря на то, что ей так до сих пор и не объяснили внятно, сколько в точности миллиграммов рибофлавина нужно добавлять в обед для ее семьи. Тем не менее американское правительство вскоре поддержало усилия производителей продуктов, Элмера Макколлума и прочих популяризаторов науки в благородном деле внедрения знаний о витаминах в народные массы. Результатом стала новая волна образовательной кампании, развернувшейся в 1943 году при поддержке Министерства сельского хозяйства США под названием «Основная семерка».

На самом известном плакате этой кампании изображены пирог и таблица содержащихся в нем ингредиентов с удивительно подробными, не поддающимися запоминанию длинными названиями [190]. Масло и обогащенный маргарин были отделены от молока и молочных продуктов, апельсины, томаты и грейпфруты — от зеленых и желтых овощей, картофеля и других овощей и фруктов. Главный слоган — «В дополнение к основной семерке ешьте все что угодно!» — также вряд ли помог пресловутой миссис Джонс выйти из затруднения. Тем не менее с размахом проведенная кампания усилила тревогу американцев по поводу адекватности их образа питания. «Основная семерка», несомненно, является частью современных кампаний Министерства сельского хозяйства под названиями «Пищевая пирамида» и «Моя тарелка» — и это в очередной раз показывает, что наше беспокойство времен Второй мировой войны по поводу недостатка витаминов до сих пор не дает покоя нашим современникам.

С точки зрения перспектив продуктового рынка именно наша упорная вера в очередной чудесный ингредиент смогла превратить популярный бренд в атрибут национальной культуры, столь желанный, необходимый (и в идеале столь же недостижимый), что покупатели готовы были наброситься на любой продукт, в котором этот ингредиент содержался. В конце 1930-х — начале 1940-х годов такой невероятный скачок удался одному витамину. И поскольку сейчас он уже не является предметом пристального общественного внимания, его история может стать примером той непрерывной смены наборов микроэлементов, минералов и прочих пищевых добавок, которая привлекает наше внимание все эти годы.

Впервые он появился на все той же конференции по питанию для обороны 1941 года, когда после целого дня бурных дебатов на сцену вышел вице-президент Генри Уоллес. Этот 52-летний политик, сохранивший роскошную пышную шевелюру, был открытым приверженцем зороастризма, и коллеги называли его «персоной, отвечающей на зов, не слышный остальным» [191]. Когда в 1948 году он, будучи представителем Прогрессивной партии, проиграл президентскую гонку, один журналист назвал его «кандидатом, которого, скорее всего, предпочел бы Советский Союз, доведись ему выбирать президента США». (Он заслужил большое уважение сограждан на посту министра сельского хозяйства, и теперь один из ведущих сельскохозяйственных исследовательских центров носит его имя.)

Уоллес имел репутацию чудака, но его выступление в тот вечер содержало весьма серьезное и необычное послание. Он сообщил аудитории, что недавно слушал по радио постановку, созвучную его, Уоллеса, тревогам, а он, подобно прочим делегатам конференции, озабочен проблемами питания и обороноспособности страны. «Что придает блеск вашему взору, упругость походке, бодрость духу?» — вопрошал он.

К тому времени Уоллес уже был преданным поклонником витаминов, ценил их за способность дать каждому человеку «почувствовать себя на все сто». И теперь, когда речь зашла о его «старом друге, тиамине» [192], связь между ним и благополучием американцев больше не подвергалась сомнению. «Судя по всему, добавление разных видов витамина B в диету наших граждан, — продолжил вице-президент, — значительно повышает их уровень жизни» [193].