Что будет дальше? Искусство превращать истории в сценарии - Робин Махержи Страница 34

Обладающие орлиным взглядом, вероятно, заметят, что данная смысловая схема – от буквального к анагогическому – представляет собой ту же вертикальную конструкцию, разве что под другим названием и с незначительным отличием. Сила каждого фрагмента зависит от того, насколько автор освоил анагогический уровень. Каждый раз, когда вы испытываете глубокое чувство или настойчивый порыв поведать историю, скорее всего, это универсалии требуют выражения. При этом, когда вы анализируете историю, только от вас зависит, насколько далеко вы зайдете в осмыслении глубинных уровней. Если взлохмаченный автор, шатаясь, бредет по улице в состоянии необъяснимого горячечного бреда, он вполне мог достичь именно этого уровня. Это и есть возвышенное безумие. Это обработка Основы.

История Орфея

Полезно бывает взять любой миф и проанализировать его в соответствии с этими четырьмя шагами. Вот только где заканчивается миф и начинается история? Все истории, независимо от содержания, в той или иной степени мифические. История Пасхи способствовала появлению всемирных религиозных обрядов, включая школьные каникулы и шоколадные яйца, а вот «Долгая Страстная пятница» – отличное исследование на тему Гордыни. Так что возьмите любой сюжет и посмотрите, соответствует ли он этим уровням. Я воспользуюсь мифом об Орфее по той простой причине, что он один из древнейших и наиболее влиятельных в западной литературной традиции. На протяжении столетий писатели неоднократно обращались к этому сюжету. Как мы видим, на него ссылается Шекспир – прямо и косвенно. Поэма «Венера и Адонис», одна из первых его известных работ, пересказывает историю Орфея с некоторыми изменениями. Она даже стала материалом для оперетты Оффенбаха, причем одна из мелодий этой оперетты мгновенно получила название «канкан». Мой анализ опирается на несколько источников, но в основном на пересказ Овидия. Детали отличаются в зависимости от источника, и вы сами можете это проверить. Среди всех вариаций я выбрал одну сюжетную линию – чтобы все было понятно. Поехали.

Орфей – сын музы Каллиопы и короля Фракии Эагра. Стало быть, он наполовину бог, наполовину смертный. Он знаменит игрой на лире Аполлона, струнном музыкальном инструменте, также известном как «лира Орфея», с помощью которого он может приручать животных, облегчать сердечные страдания и даже двигать камни. Он женат на Эвридике – прекрасной, умной, грациозной женщине. И они очень счастливы вместе. К сожалению (ключевое слово в драматургии), в Эвридику неожиданно влюбляется бог охоты Аристей. Когда она отвергает его ухаживания, он превращается в змею, прячется и жалит ее. Она умирает и отправляется в Царство мертвых. Орфей следует за ней, заключив сделку с Аидом: Эвридика сможет вернуться с ним, но при одном условии – если он обернется, она будет вынуждена остаться. Он ведет ее за собой, но оборачивается, и она исчезает. Объятый горем Орфей начинает скитаться, а музыка его становится такой грустной, что никто не в силах ее вынести. В итоге жительницы Фра-кии, обезумев от того, сколько печали он приносит людям (на этот счет разные версии мифа расходятся во мнениях, но итог везде один), набрасываются на него и разрывают на части. Музы собирают по частям его изуродованное тело и возносят на Олимп, где он и пребывает по сей день, бессмертный. Миф можно разбить в соответствии с разными структурными принципами – от 22 шагов до трех или пяти актов. В данном случае нам предстоит работать с классической трехчастной и нашей собственной пятичастной конструкцией.

В трех актах:

1. Орфей и Эвридика счастливы вместе. Однажды Аристей возжелал Эвридику. Она отвергает его внимание. Аристей приходит в ярость и убивает ее.

2. Орфей пытается – безуспешно – спасти ее из Царства мертвых. Он погружается в глубокую депрессию, печально бродит меж холмов.

3. Наконец, он настолько надоедает местным жителям, что его разрывают на части. Однако появляются музы, собирают его растерзанное тело заново, сделав бессмертным.

В пяти актах:

1. Вступление: Орфей и Эвридика очень счастливы вместе. После смерти Эвридики Орфей решает вернуть ее из мертвых.

2. Усилие: Орфей отправляется в Царство мертвых и заключает сделку, чтобы освободить Эвридику. Ему позволяют, но только при условии, что он не будет оборачиваться.

3. Противодействие: не доверяя Аиду, Орфей мельком оглядывается, и Эвридика исчезает.

4. Кризис: Орфей настолько безутешен, что в итоге женщины Фракии рвут его на части, лишь бы заткнуть.

5. Плоды: музы воскрешают Орфея и забирают на Олимп.

Данную историю с легкостью можно трактовать разными способами. Кроме того, она достаточно проста, так что ее можно менять, чтобы подчеркнуть ту или иную тему или сюжетный элемент. Можно сказать, что главное желание Орфея – воссоединиться с Эвридикой. Но этого так и не происходит. Возвышение и перспектива провести вечность в компании муз – слабое утешение. Однако если чуть глубже присмотреться к тому, что им движет, обнаружится, что на самом деле он просто хочет вновь почувствовать себя цельным и полноценным. С потерей Эвридики из его жизни исчезло равновесие. Именно этот дисбаланс, как мы уже видели, становится отправной точкой действия, истории, пути к возвращению утраченного. Орфей был бы цельным, полноценным и счастливым, если бы не лишился Эвридики. Данное уравнение – Орфей минус Эвридика, где Орфей, скорее всего, протагонист, а Эвридика – нечто дорогое его сердцу, но утраченное (будь то человек, предмет или даже ощущение – как, например, свобода в фильме «Побег из Шоушенка»), – становится началом всей истории.

Как мы уже видели в ходе изучения законов действия, пока не возникнет ощутимая потребность, ничего не произойдет. Данную потребность можно рассматривать как отрицательную величину, которую предстоит восполнить. Человек, который хочет выпить чашечку чая, – это человек цельный, счастливый и полноценный, но ему не хватает чая. Как только он получит чай, он снова будет цельным, счастливым и полноценным. Предметом поиска может быть Эвридика, свобода, золото или примирение, но это путь к обретению цельности, целостности и удовлетворения.

История Орфея используется не в качестве шаблона, а в качестве парадигмы. В конце концов, его возрождение было, по сути, метафизическим. Кроме того, что происходит с Эвридикой? Более того, хочется какой-то справедливости: что ждет злобного Аристея, сверх меры дотошного Аида и, кстати, жительниц Фракии? И что же мы имеем?

Прежде чем продолжить, подумайте вот о чем: все персонажи в этой истории – это в некотором смысле один и тот же персонаж. Иными словами, Орфея, Эвридику, Аристея, Аида, жительниц Фракии и муз можно воспринимать как некую сингулярность. И это ключ к анагогическому содержанию мифа.

Если говорить об истории, получается, все персонажи и все сюжетные точки существуют только потому, что они нужны Орфею. Быть может, в начале истории Орфей считал себя цельным, счастливым и полноценным, но на деле это счастье, это совершенство полностью зависело от постоянного присутствия Эвридики – смертной, которая все равно не смогла бы жить вечно. Счастье и постоянное довольство, таким образом, априори невозможны. Если бы Эвридику не убил Аристей, Орфей не смог бы начать свое путешествие к более полноценному будущему. Не будь он растерзан на части кучкой безумных девиц, он бы не смог возродиться. Подобное мнение может показаться жестоким (пожалуй, так и есть), но именно по таким законам живет мир. Личность растет благодаря испытаниям. Чем тяжелее испытание, тем больше слоев с нее сходит, тем выше вероятность перемен. Безумные девицы, растерзавшие Орфея на части, столь же дороги ему, как Эвридика. Особенно ярко эта мысль проявилась в поэме Шекспира, где не только считывается структура мифа, на котором она основана, но и появляется Венера в облике вепря – она сама убивает Адониса (более подробный анализ этого момента можно прочесть в замечательной работе Теда Хьюза «Шекспир и Богиня Полноты Бытия»), а потом сама же собирает его останки.