Семь элементов, которые изменили мир - Джон Браун Страница 33

Что касается государства Лидии, то его богатства расходовались на предметы роскоши и амбициозные военные походы. В 546 г. до н. э. Крез напал на Великую персидскую империю Кира, но на этот раз он зашел слишком далеко [25] – через год он потерпел полное поражение. Однако его наследие не пропало бесследно: его монеты стали использовать персы, начавшие продвигаться на запад. Изобретение Креза превратило золотые и серебряные монеты в стандарты ценности, со временем распространившиеся по всему миру.

В моей библиотеке имеется альбом гравюр, изготовленных Джованни Баттистой Брустолоном по рисункам Каналетто. На одной изображена толпа народа на площади Сан-Марко. Ее едва сдерживают охранники, вооруженные палками, с собаками на поводках. В центре площади на porzzetto (разновидность портшеза) восседает дож Венеции. Он только что принял власть в соборе Сан-Марко, который виднеется на заднем плане. И в то время как дожа несут через площадь, он бросает в толпу сотни золотых и серебряных монет, что и порождает показанный на гравюре хаос. Здесь, как и в джунглях далекой Южной Америки, мужчины и женщины сражаются за золото.

Эта сцена произошла в XVIII в., в городе, который шестью столетиями ранее стал новым торговым центром Евразии. В Венеции, как и в Сардах, золото поддерживало благосостояние. В XII–XIII вв. объемы торговли между Востоком и Западом неуклонно росли, так как экономика Западной Европы быстро развивалась. Шелк, пряности и другие предметы роскоши привозились в такие крупные торговые города, как Генуя, Флоренция и Венеция, где продавались по высоким ценам. К 1252 г. Флоренция накопила столько золота, что смогла начать чеканить свою монету – флорин. В 1284 г. при правлении дожа Джованни Дандоло Венеция последовала примеру Флоренции и впервые стала чеканить золотые дукаты, вес и чистота которых были такими же, как и у флорина [26]. Золотые дукаты вскоре стали эталоном ценности, переняв эту роль у серебряных гросси, также чеканившихся в городе. Мощный венецианский торговый и военный флот гарантировал хождение дукатов по всей Европе.

Дукат стал европейским стандартом, известным и принятым повсюду, а также своего рода рекламой мощи и власти Венеции. В декрете, выпущенном венецианским Сенатом в 1472 г., утверждалось: «Деньги наших доминионов – мускулатура, а возможно, и душа Республики» [27]. Дзекка, монетный двор, где изготавливались венецианские монеты, оказался физическим и политическим центром города. Это трехэтажное здание вытянулось вдоль набережной, а входы в него находились напротив Дворца дожей. Каждый дож гордился монетным двором и дукатами, на которых выбивали его профиль. Здесь пять веков вплоть до падения Республики в 1797 г. чеканились венецианские дукаты, всегда сохранявшие неизменные вес и чистоту.

Однако иногда находившиеся в обращении золотые дукаты подделывали, а их края обрезали, в результате чего монеты теряли часть ценности. Нечистые на руку люди переплавляли обрезки, а затем полученные слитки продавали на монетный двор. Фальшивомонетчики же просто чеканили дукаты из менее ценных сплавов. Такие практики подрывали доверие к венецианской валюте [28]. Масштаб бедствия стал таким огромным, что Совет Сорока, высший судебный орган Венеции, объявил обрезание краев золотых монет грехом, противным Богу. Мужчины, пойманные за этим занятием, подвергались штрафу, отрубанию правой руки и ослеплению на оба глаза. Женщины за то же преступление осуждались на пожизненное заключение [29].

С этой проблемой сталкивалась не только Венеция. В Англии, в правление королевы Елизаветы, тех, кто «обкусывал» края монет, могли повесить или сжечь заживо, но эти меры мало кого останавливали. К 1695 г., в эпоху правления Стюартов, фальшивые монеты составляли около десятой части всех находившихся в обращении в Англии. «Исключительно от случая зависело, окажется ли шиллинг, десятипенсовик, шестипенсовик или гроут ^[6] тем, за что его выдают», – писал историк лорд Маколей, живший в викторианскую эпоху ^[7] [30]. На следующий год министр финансов назначил смотрителем монетного двора Исаака Ньютона. Ньютон больше известен благодаря истории с упавшим яблоком и законом движения тел, но, работая на монетном дворе, он сумел оставить о себе более материальную память: современные монеты. До Ньютона эта должность была синекурой, но он работал с огромным энтузиазмом. Одна из его функций как смотрителя заключалась в использовании силы закона против преступлений, направленных на подрыв национальной валюты. Он стал одновременно и детективом, и прокурором, используя свой научный гений для борьбы с преступлениями в сфере финансов. Чтобы расстроить планы фальшивомонетчиков, Ньютон рекомендовал заменить все имевшие хождение в Англии монеты. Многие из них, давно находившиеся в обращении, были сильно истерты, подделать их ничего не стоило. Однако монетный двор изобрел сложную технологию нанесения по краю золотых монет слов «Decus et tutamen» («Украшение и защита»). Эту надпись до сих пор можно увидеть на кромке золотых монет достоинством в один фунт [31]. В XVII в. ни один фальшивомонетчик не имел оборудования, чтобы наносить такие надписи, и поэтому английский банк хотел заменить все старые монеты на новые, защищенные. Но у Ньютона имелась даже более важная причина. С некоторых пор серебряные монеты стали активно вывозиться из Англии. Так как серебряные монеты более низких номиналов были необходимы для оплаты повседневных покупок, то их исчезновение причиняло вред отечественному бизнесу. Ньютон решил использовать свой интеллект для решения этой экономической проблемы.

Стандарт ценности

Британская монетная система страдала от феномена, получившего название закона Грешема. Суть в том, что «плохие» деньги вытесняют «хорошие». Отношение стоимости унции золота к унции серебра было зафиксировано законом, и получалось, что внутри страны серебро ценится ниже, чем за ее пределами. Люди могли извлекать прибыль, переплавляя серебряные монеты и продавая их по более высокой цене на международном рынке. Так серебро, или «хорошие» деньги, исчезало из страны. Лорд Маколей писал: «Огромные количества монет переплавлялись, огромные количества экспортировались, огромные количества тайно накапливались, но едва ли какую-то новую монету можно было найти в кассе магазина» [32].