Битва за Рунет. Как власть манипулирует информацией и следит за каждым из нас - Андрей Солдатов Страница 33

Синдеева решила посмотреть на здание. Огромные помещения, все еще пахнувшие шоколадом, были практически пустыми. За стеной дорабатывал последние дни «спеццех» по производству конфет для Кремля. Синдеева быстро нашла владельца, но переговоры затянулись на месяцы. Еще несколько месяцев ушло на ремонт. К тому моменту, когда редакция «Дождя» наконец-то заняла пятый этаж фабрики, «Красный Октябрь» превратился в самое модное среди столичных хипстеров место. Вокруг уже работали кафе, бары и студии.

Изначально никто не предполагал, что «Дождь» будет вещать в интернете и займет критическую позицию по отношению к властям.

«Мы и не думали становиться информационным каналом, – говорит Синдеева. – Мы думали, что это будет какое-то очень авторское телевидение, с авторами-ведущими, с людьми; телеканал, который ведет зрителя к думающему, ответственному контенту. В конце концов, я прекрасно понимала, что новостной контент – самый дорогой из того, что может быть с точки зрения производства. Да и мне лично новости никогда не были интересны». Логотип сделали на английском языке: «Дождь: Optimistic Channel».

Оптимизма действительно хватало: основным цветом выбрали розовый, логотип канала был розовым, и кабинет Синдеевой был полон вещами розового цвета, там даже стоял розовый холодильник.

Несмотря на то, что в Москве было достаточно профессиональных тележурналистов, потерявших работу в 2000-е, Синдееву они не интересовали: она набирала ведущих, у которых не было опыта работы в эфире. Ей нужен был свежий, позитивный взгляд.

Канал запустился в апреле 2010-го, но пробиться в мир кабельного вещания оказалось не так быстро, как планировала Синдеева.

«27 апреля мы в первый раз вышли в эфир, – вспоминает Синдеева, – а уже 7 мая кабельный оператор выключил нас по звонку – и не потому что мы сделали что-то ужасное, а просто превентивно. Сурков не хотел независимого канала, и он, даже не разбираясь, на одной из встреч с Вексельбергом и Евтушенковым, владельцами двух самых крупных кабельных операторов, дал понять, что "Дождь" в кабеле не нужен» ^{115}.

У Синдеевой был сайт Slon.ru, и вскоре на главной странице появилось окно, где транслировался эфир «Дождя» – один час в день. Канал очень быстро набрал популярность. Грамотная речь, интеллигентные лица – то, что давно исчезло с телевидения, – сразу сделали его популярным среди столичного среднего класса. Летом Синдеева поняла, что интеллигентных лиц зрителям мало, они хотят политических новостей.

Теперь ей нужно было найти главного редактора. Она попросила редактора Slon.ru временно заняться подбором новостной команды. В сентябре «Дождь» включили в платный пакет «НТВ-Плюс» – именно так канал попал в телевизоры московских квартир.

Возглавить новостную команду Синдеева пригласила 29-летнего Михаила Зыгаря – одного из репортеров журнала «Русский Newsweek», почти 10 лет до этого проработавшего международником в «Коммерсанте». «С самого начала я ясно понимал, что от меня требуется, – вспоминает Зыгарь. – Когда в июне я пришел в "Дождь", я увидел, что тут есть 23-летние журналисты, а те, кому 25, считаются более опытными, и они как-то верстают выпуск» ^{116}. Синдеева никогда не ставила перед ним конкретных задач. Они просто решили, что смогут работать вместе.

Так в России снова появилось частное независимое телевидение.

В это же время в интернете появилась новая звезда – блогер с политической повесткой. Им стал 34-летний юрист Алексей Навальный. За десять лет он испробовал разные способы добиться общественного признания. Он вступил в партию «Яблоко», откуда вскоре был исключен за ксенофобские взгляды ^{117}. В 2007-м основал националистическое движение «Народ» и принял участие в «Русском марше», главным лозунгом которого было отделение Северного Кавказа от России. Но это не принесло ему большой популярности.

В конце концов он нашел свой метод: весной 2008-го Навальный приобрел небольшие пакеты акций «Роснефти», «Газпрома» и «Транснефти», – компаний, подконтрольных государству. На все он потратил около 300 тысяч рублей, в то время примерно 10 тысяч долларов. Как миноритарный акционер он получил право на доступ к информации о деятельности компаний. Вскоре он опубликовал в своем блоге расследование, обвинив руководство «Транснефти» в хищениях при строительстве трубопровода «Восточная Сибирь – Тихий океан». «Я хотел, чтобы вопрос о расследовании этой деятельности стал частью политической повестки страны», – написал он в своем блоге 17 ноября 2010 года ^{118}. Он обнаружил, что 120 миллиардов рублей куда-то растворились, и запостил сканы документов, которые получил как акционер. На следующее утро Навальный стал самым знаменитым в России расследователем финансовых махинаций.

В то время как традиционные СМИ теряли доверие, а расследовательская журналистика была скомпрометирована, Навальный быстро приобрел репутацию бесстрашного борца с коррупцией. «Мой блог существует только потому, что в СМИ существует цензура», – скажет он позже. Его популярность среди уставшего от коррупции среднего класса больших городов стремительно росла. Телеканал «Дождь» рассказывал о каждом его шаге.

В июне 2010 года Медведев приехал в Кремниевую долину. Он хотел произвести впечатление современного лидера и во время визита в штаб-квартиру компании Twitter открыл в соцсети аккаунт @kremlinrussia, а потом приказал министерствам последовать его примеру. Свой аккаунт появился даже у ФСБ, впрочем, просуществовал он всего несколько месяцев. Cимпатии продвинутого среднего класса новый президент завоевал, запустив строительство инновационного центра «Сколково» – инкубатора для IT-стартапов и новых технологий, который называли российской Кремниевой долиной. Но способ поддержки инноваций был выбран типично российский – через приказ сверху.

Медведев хотел превратить Россию в страну более технологичную, но не обязательно более демократичную. Примером для него был авторитарный лидер Сингапура Ли Куан Ю, которого включили в попечительский совет «Сколково», возглавляемый Медведевым. Когда Медведев приехал в Сингапур, его поразила эффективность местной бюрократии: он смог зарегистрировать компанию через интернет за несколько минут. С тех пор Медведев говорил о Сингапуре как о примере, на который должна ориентироваться Россия ^{119}.

Навальный тоже восхищался Ли Куан Ю – его впечатляла эффективность, с которой в Сингапуре боролись с коррупцией. «Я бы многое простил Путину, если бы он был русским Ли Куан Ю», – говорил он ^{120}.