Интернет животных - Александр Пшера Страница 32

Да будет это богоугодное и великолепное изобретение… магическим средством связи для всего человечества! Пусть прочитают, как древние протянули по всему миру проволоку и обвязали ею деревья в лесу, чтобы отправлять послания посредством того, что называется электричеством, родителем молнии и магнетизма, ибо оно быстрее Меркурия, скорого вестника войны и мира, и как ветер заставил вибрировать эту проволоку, и по всем землям зазвучала эолова музыка, напоминая о звуках арфы, как будто в этом изобретении выразилась милость богов. Все это правда, но только не Богу обязаны мы этим изобретением¹⁰⁰.

Миф и утопия взаимосвязаны и циклически сменяют друг друга. Все, что удается исполнить человеку, возвращает его туда, где он что-то потерял, бросил или разрушил. История природы не представляет собой сплошь разрушения, прогрессирующую деструкцию. Нет, есть поводы и для надежды. Потому что природа постоянно открывает новые языки, чтобы рассказать нам о себе, изобретает новые средства, чтобы поддерживать с нами связь. Дневник Торо бесконечно трогателен, ибо это попытка вступить в диалог с природой, вслушаться в ее звуки и записать услышанное. Его отношение к животным тоже определяет желание открыться им и их понимать. Его погружение в природу носит даже религиозный характер, он будто бы вступает в священное пространство.

Однако Торо чувствует и то, что в этом пространстве существует от него отдельно. Его языка не достаточно, чтобы описать всю разность, удаляющую его от единства с природой. Его язык принадлежит лишь ему, а оттого попытка описать то последнее, что отделяет его от природы, вновь возвращает его к собственной индивидуальности. Язык – это тоже интерфейс. Попытка деиндивидуализировать себя на письме заканчивается гимническим прославлением собственной индивидуальности, собственной субъективности. Язык – это культура, это артефакт, и даже Торо выбирает открытую форму дневника, что позволяет использовать язык не как застывшую структуру, дает возможность тщательно разглядеть контуры феномена, уловить ритм явления, и выразить все это в набросках. Но тот же самый язык воздвигает стену, отрезающую автора от природы, сколь бы ни хотел он с ней соединиться. Он понимает и переживает эту диалектику биофилии и биофобии, уподобления и самоутверждения, оттого и представляется ему десятая муза – муза технических коммуникаций – выходом из противоречия, что равно возрождению. Он надеется теперь на глобальное сближение всего живого. Коротко говоря, он подозревает освобождение человека из плена изоляции с помощью коммуникационной техники. Генри Дэвид Торо предвидит интернет.

Есть люди, которые – в продолжение утопических высказываний Торо – верят в утопический коммуникационный потенциал цифровых технологий. Правда, они уже расстались с мистическим образом мысли натуралиста и философа, но всерьез размышляют о том, нельзя ли будет когда-то компьютерным способом перевести содержание сознания животных на человеческий язык. Музыкант Питер Гэбриэл (Genesis) и Винт Серф, отец интернета, объявили о создании аналитического центра The Interspecies Internet (I2I), получившего серьезную поддержку. «Межвидовой» интернет должен обеспечить коммуникации между людьми, животными и другими разумными существами, возможно даже инопланетянами. «Способные чувствовать существа всех видов могут быть объединены. Мы начинаем исследования возможностей коммуникации с теми, кто не является личностью», – сообщает Винт Серф на домашней странице организации. Интернет обеспечит сообщение между двумя формами сознания. Питер Гэбриэл уже испробовал технологии I2I, исполняя музыку вместе с орангутанами. Психолог Дайана Рейсс, также одна из создательниц платформы, пытается экспериментальным путем определить, обладают ли слоны и дельфины сознанием, что стало бы предпосылкой для подтверждения их речевых возможностей, подобных человеческим. Следующий шаг, надо полагать, состоял бы в создании программы для перевода дельфиньего языка на язык, понятный человеку, и наоборот.

Эти начинания есть логическое продолжение интернета животных. Суть их не только в признании принципиальной возможности человека и животного коммуницировать друг с другом, но и в надежде создать двунаправленный язык для человека и нечеловека. Условием этого явилось бы освобождение языка животного, возможность артикуляции и перевода. Освобождение языка животного – следующий шаг за освобождением его личности, что мы уже переживаем сегодня.