Книга-надежда, книга-спасение! Исцеление от любой болезни силой любви - Лууле Виилма Страница 32

Многие попадают ко мне. Они говорят почти одно и то же. Можно сказать, что в начале речи они зачастую дословно повторяют друг друга, ибо речь их заранее продумана: «Я прочитал Ваши книги. Верно написано. Я слушал Ваши лекции. Очень все актуально. Но я не ощущаю, что меня не любят. Не ощущаю этих стрессов, о которых Вы пишете, хоть и знаю, что они у меня есть. Зато ощущаю, что нижняя часть тела у меня холодная и все менее чувствительная, и этот холод и нечувствительность поднимаются все выше. Они уже достигли рук. Я знаю, что я жив, но чувствую, что я умер. У меня такое чувство, что наступит утро, когда я не смогу подняться. Я чувствую, что прощение мне не под силу, потому что разговор о стрессах меня как будто не касается, хотя я знаю, что касается». Видите, сколько чувств, которые подают о себе знак, невзирая на их умерщвление.

Такие люди отрицают у себя наличие страхов не потому, что желают казаться смелее, сильнее, достойнее. Они действительно их не ощущают, так как умертвили свои стрессы во имя своей интеллигентности. Некоторые осмеливаются открыто признаться в боязни сойти с ума. Это значит, что человек дошел до последней черты. И тогда он обращается к своим чувствам: «Дорогие чувства! Простите меня за то, что я не освобождал вас, а сдерживал и подавлял, чтобы быть интеллигентным. Теперь я отпускаю вас на волю. Как-то странно разговаривать с тем, что не видно глазу, но я знаю, что вы есть и слышите меня. Я знаю, что хотя бы крошечная часть из вас сегодня освободится. Дорогое тело! Прости, что прежде не умел помочь тебе подобным образом».

У такого человека существует опасность превратиться в наркомана. Стоит ему хоть раз получить инъекцию наркотика для снятия боли, связанной с якобы случайной травмой, и он почувствует себя распрекрасно. Из-за той же боли может потребоваться еще один укол – и пришла большая беда.

К сожалению, такие люди не просто одиночки, заблудшие и несчастные. Чем интеллигентнее становится человечество, тем больше все мы становимся такими. Раскрыв рот, любуемся умными и равнодушными, преуспевающими и красивыми людьми, не сознавая, что они чуть нормальнее нас, поскольку все еще нуждаются в любви. Читаем и слушаем критику, в которой все душевные ценности измеряются физическими величинами, и считаем это правильным. А потом никак не можем понять, отчего жизнь делается все труднее.

Человек может быть сколь угодно умным, но если он подавляет свои чувства ради интеллигентности или солидности, он со своим умом будет биться о стену до тех пор, пока ум не превратится в глупость. Ни одна голова не выдержит дольше, чем стена, что с того, что стена невидимая. Разум тоже невидим.

Бесчувственный разум всегда выбирает для движения дорогу потруднее. Чтобы идти по этой дороге, т. е. жить, тот же разум мобилизует себя и начинает изобретать подручные средства. Так рождается техника. Техника – вещь прекрасная, но одной техникой не обойтись. Обожествление техники приводит к еще большей технологизации чувств, разума и воли. Исподволь мы начинаем относиться к своему телу как к машине. Затем – к запросам души и пытаемся обнаружить, где запрятано то, что именуется духом. Мы и его превратили бы в технику, но свободный дух не дается в руки. Он не зависит от тела и не вынуждает его следовать своим указкам. Дух дает нам возможность выбора. Он подает знак, что если мы не додумаемся стать вновь людьми, то он уйдет от нас.

Как понять человеку, что он становится машиной? Возможностей много.

Например, по отношению к вещам. Кто бережет свои вещи, ухаживает за ними, ремонтирует их, тот вдыхает в вещи душу. Он и своему телу желает помочь, желает его «починить». Учение о прощении для него – как инструкция, которую он, возможно, и прочел когда-то, но в ходе эксплуатации исправной вещи про нее забыл. А когда инструмент сломался, он перечитал ее и исправил свои промахи. Поэтому хорошо, когда денег всегда чуть-чуть не хватает. Это учит правильно оценивать жизнь.

Кто не испытывает денежных затруднений либо живет во имя того, чтобы денежных затруднений не было, тому становятся по душе вещи одноразового использования, и он без сожаления выбрасывает вещь, пришедшую в негодность. Он лишь использует вещь, но не любит ее. Он любит только пользование, а не вещь. Таким же образом он относится к своему телу, покуда не поймет, что тело на помойку не выбросишь. Тело можно отправить на починку в больницу, но ремонт может продолжаться бесконечно. Любитель одноразового использования не выдерживает долгого ожидания и начинает качать права, но от этого проку мало. Он может отбросить свою интеллигентность уже только потому, что ощущает отношение к себе как к вещи одноразового использования, которую не выбрасывают только из-за того, что он – живой человек.

Потребность избавиться от кошмара бесчувственности заставляет человека искать деятельность и эмоции – пусть даже чужие эмоции, чтобы радоваться или печалиться вместе с другими. Когда и этот этап проходит, человек по зову души вынужден вновь обратиться к самому себе.

Сколь велико было его умение помогать другим, столь же велико оказывается его неумение помочь самому себе.

В другом мы подмечаем видимое, но не понимаем того, что в действительности мы воспринимаем проявление его душевной жизни, которой и помогаем. Кто оказывается в душевном кризисе, тот уже не придает значения своему физиологическому состоянию и не знает, что другие-то все видят.

Потому и бытует поговорка, что деревня знает больше, чем я сам, и потому на деревню сердятся. Но деревня-то всё знает, потому что хоть и глядит на внешнее, но одновременно ощущает внутреннее и оценивает их в единстве. Человек, желающий быть хорошим, оценку эту не приемлет.

Чем бесчувственнее становится человек, тем его физическое тело здоровее. И человек выкладывается на благо людей и общества, относясь к своему телу как к машине. Взваливает на свои плечи непосильное бремя – как в физическом смысле, так и в смысле ответственности. Желая испытать свою выносливость, человек впадает в состояние душевного кризиса, именуемого в медицине депрессией.

В таком состоянии противопоказаны холодные водные процедуры и закаливание в целях успокоения, поскольку холод способствует сдерживанию страхов. Страх от этого возрастает, и незаметно возрастает также притаившаяся в тени страха злоба. Человек, переоценивающий роль разума, тормозит тем самым развитие духа или, попросту говоря, губит дух. Дух хоть и не опустится в своем уровне, но может уйти. Так возникают душевные болезни.

В состоянии депрессии человеку требуется тепло. Теплая одежда, теплые напитки, теплый климат, теплые ванны, горячая баня. Отменная баня хоть на время, но помогает, так как она позволяет выйти злобе наружу. В самой бане или после бани человек может истерически взорваться. Если окружающие и он сам в курсе, то не будет паники и страха, что человек сходит с ума. Умение дать истерику выкричаться и не ощущать себя при этом оскорбленным – очень нужное умение. Оно пригодилось бы нам всем в оказании помощи, как себе, так и другим.