Долголетие в подарок. Записки геронтолога - Валерий Новоселов Страница 32

Человек и его ковер. Вот раньше было время ковров. И их обязательно вешали на стенку. Потом пришел паркет, который обязательно надо было циклевать и покрывать лаком. При этом ковры еще были. Потом ковровой бомбардировкой в нашу жизнь зашел ламинат. А сейчас? А сейчас все ушли в интернет, поэтому уже мало кого интересуют ковры, ламинат и паркет. Ведь достаточно включить экран и подключиться к сети, и что там на полу или на стене мало обращаешь внимания.

Если кто-то помнит фильм Спрут-2 про итальянскую каморру, так они по сравнению с вариантом в российском исполнении, просто дети.

— Надо бежать. Времена то какие, посмотри, все очень быстро летит и меняется.

— Ничего не меняется. Время всегда одно и тоже. И до нас и после нас будет все такое же. Поэтому надо чаще останавливаться и молча смотреть на затухающий костер или падающий лист.

— Нет, ты так пропустишь всю жизнь. А жизнь это как вихрь, дни просто летят, мне надо многое успеть.

— Дружище, именно так ты и пропустишь все, даже свою жизнь.

— Давай, все-таки побежим, там собралось много таких же как я. Все спешат, и мы будем спешить вместе.

— Нет, я уж тут посижу и буду слушать как дышит моя собака…

Наверное, Сусанин что-то такое сказал полякам, и скорее всего именно в цифрах, что они ему так легко поверили. Например, тут, — он сказал, — пять верст, а там все двадцать пять. Но больше тех поляков никто не видел. Но это не точно. Сегодня же, когда вам приводят примеры и говорят именно в цифрах, подумайте, а не похожи ли вы сами на тех людей прошлого. И не манипулируют ли вашем сознанием именно цифрами, ведь вы именно им больше всего верите.

Подсолнечное затмение — это когда правительство не видело повышения цен на продукты много лет. Потом увидело, но только на сахар.

Система, называемая большевизмом, а позднее хорошенечко задрапированная научным коммунизмом, по сути, архаичная идея захвата и удержания личной власти. Любыми силами, методами и средствами. Такая система не может выдвигать лучших, а только тех, у кого нет никаких очертаний моральных норм и границ. Цари горы и альфа самцы, которые, если присмотреться, совсем не те, за кого себя выдают. Все остальное туман марксистко-ленинской материософии, пущенный для отвлечения внимания населения.

Хорошо было бы решить один вопрос. Чтобы все люди были одинаковые и нельзя было друг от друга отличить, но при этом все очень разные. Разные именно по цеху, к которому относятся. И это очень легко решить — все люди должны рождаться в масках. Сразу. Дети и внуки генералов, например, в зеленых масках с лампасами. Дети депутатов, в черных с мигалками. Это чтобы, когда они выросли, мы не знали кто конкретно сшил этот пиджак. Дети врачей сразу, конечно, в белых масках. А детки академиков сразу в масках с блестками. Чтобы все знали, что вот идет сопливый академик. Вы скажете, что это сложно сделать. Нет. Мы же принимаем ту глупость по наследственной передаче прав на пост или должность директора очередного НИИ.

Юмор — тончайшая настройка интеллекта. В этом я уверен. Но, если меня спросят, а что же такое интеллект, я пожалуй, не скажу.

Только доктор мог описать так сифилис: «В квартире библиотекаря, ночью, на Подоле, перед зеркалом, держа зажженую свечу в руке, стоял обнаженный до пояса владелец козьего меха. Страх скакал в глазах у него, как чорт, руки дрожали, и сифилитик говорил и губы у него прыгали, как у ребенка… Пройдет пятнадцать лет, может быть, меньше и вот, разные зрачки, гнущиеся ноги, потом безумные идиотские речи, а потом — я гнилой, мокрый труп. Обнаженное до пояса худое тело отражалось в пыльном трюмо, свеча нагорела в высоко поднятой руке, и на груди была видна нежная и тонкая звездная сыпь. Слезы неудержимо текли по щекам больного и тело его тряслось и колыхалось». Это написал доктор М. А. Булгаков в «Белой гвардии».

Дед Мазай снял свой ватник и остался в летней тельняшке. На его плече зайцы увидели татуировку: «Париж, ДМБ, 1813 год».

Китайцы одной ногой стоят же в 5G времени, а другой рукой едят диковину зверушку, как и три тысячи лет назад. Вот он возможный мостик перехода из прошлого в будущее.

О себе. Я родился в роддоме на Арбате. Жизнь хотела сразу выдать мне шинель и винтовку, но я не взял. Возьмите меня на войну, я написал ровно через 20 лет. Даже теперь, когда я уже стар, что не позволяет прыгнуть с разбегу в седло командирского танка, моя мысль также быстра, как удар молнией.

Перед лифтом в подъезде 10 ноября.

— Что Вы дама так волнуетесь, что почти уже задохнулись? Нет, воды тут нет…

— На меня строго посмотрел этот полицейский, а у меня неоплаченный штраф.

— Спокойнее. Дышим ровно. Повторяйте за мной — я солнце. Еще спокойнее. Да не я солнце, а вы солнце. Глаза закройте и не смотрите в его сторону.

— Он меня… сейчас… у меня не оплаченных три штрафа.

— Дышим и повторяем — сегодня день милиции, все штрафы только не сегодня. А дышим спокойнее всегда и никого не боимся. Это главное.

Опять про дыхание. Товарищ! Да, да, Вы. Дышите тяжело. Нет, еще тяжелее! А лучше через раз или через два. Может быть власть заметит, как вам тяжело.

— Наши люди любят сказки, — сказал Первый.

— Чтоб сделать сказку былью? — спросил Второй.

— Разговорчики в строю! Идем по исторической пыли вечности, старайтесь не провалиться в очередное политическое дерьмо, — приказал Русский.

Из литературного разнообразного наследия:

— Биохакинг это дно? — спросил писатель Максим Г.

— Скорее, это яма, — ответил Куприн.

— Но что делать? — вставил Чернышевский.

— Биохакеры настолько разношерстны, что я бы назвал их рыба, рак и щука, — сказал полный господин по фамилии Крылов.

— Скорее, это идиоты, — мрачно припечатал Достоевский.

И разделил Бог людей, дав им разные языки. Нет, не так. Он дал им разные буквы. Нет, опять не так. Буквы часто одинаковые, а смыслы у них разные. А иногда просто молчащий пробел меняет смысл букв и даже сказанного. Вот теперь правильно.

Да, люди любят сказки. Особенно те, которые, даже если и грустные, то все равно бы хорошо заканчивались. И в которых всем выдают порцию счастья. А ведь это идет из глубин нашего детства. Именно там рассказывали нам, что медведь обязательно добрый Мишка, а баба Яга — ну, дура полная. Хотя медведь очень страшный зверь, а Яга — это соседка баба Люся из 13 квартиры, которая просто очень одинока.

Детские сказки смазывают ржавеющий со времен обезьяны механизм веры — не ешь эту ягоду, она волчья. И эту палку не трогай, это змея. А этот банан можно кушать, хоть он и зеленый, будет только понос. Неделю. И вот этот механизм включают, когда говорят — не надо прививаться, а то козленочком станешь… а кто это говорит, не важно. Хотя реальность оказывается печальнее.

Притча. Большой Баобаб любил выпить, поэтому часто приходил к водопою. Он опускал корни и пил. Затем отдыхал и снова выпивал половину реки. Бог это заметил, и решил устроить замерзание воды. И слоны и носороги предупреждали, что баобабу уже хватит, так как скоро река замерзнет. Но он не слушал. И когда он вмерз корнями так крепко, то ему пришлось перевернуться в воздухе, чтобы вырваться. И теперь он растет задницей и корнями у всех на виду. Мораль — думай мозгами, не вмерзай в свои интересы, думай об окружающих тебя.