Книга об истине и силе. В переводе и с комментариями Б. Виногродского - Лао Цзы Страница 31

Знак первородного, изначального хаоса, состояния, когда еще ничего не было, присутствует в этой фразе. И внутри пространства, обозначенного этим знаком, появляется, то есть создается предмет, нечто имеющее предметные очертания, а может быть, и предметы – в данном случае совершенно неважно, в каком числе стоит знак.

Это изначальный образ созидающегося мира, это время, когда еще ничего не было. И вот оно стало появляться – не время, а сущность, вещь, предмет, – из отсутствия времени стало возникать бытие вещи. Вещь неотделима от времени: нет времени, нет и вещи. Вещь соотносится с вечностью, с веком. Именно через вещь вещает время, вещает вечность.

Через вещь вещает вечность, появляясь ниоткуда, неизбежно возникает в шевелениях сознания, шевелениях предмета проступает четко время и, обозначая себя, вдруг становится и дышит.

Так можно долго и красиво бродить по линиям обозначений одного и того же. Но вот появилась, возникла вещь из состояния, когда выделить еще ничего нельзя, в самом начале действия разделения.

Сознание в своей игре, вернее, дух, он действует через уподобление образов, а уподобление происходит через соотнесение в сличении и различении. Эти несколько действий производятся постоянно, ежемгновенно, и это есть проявление вечности как времени. Ибо в вечности времени нет. Время – это отдельные круги, и, если ты начинаешь сопоставлять, соотнося сличением и различением отдельные круги времени, ты начинаешь творение мира из небытия твоего сознания.

Рождение происходит постоянно, повторяясь в рисунке каждого дыхания, составленного вдохом и выдохом, в первом круге которого происходит смена состояния с одного времени на другое.

И в первую очередь из предметов, явленных или проявленных единиц, слагающих пространство духа, то есть сознания, возникают Небо и Земля. Наличием предмета завершается или созидается первородный, неразделенный сгусток единого состояния переживания мира в отсутствии времени. Предмет явленный наводит тебя на цель в это состояние, где, обнаруживая Небо и Землю, которые располагаются прежде всего остального в этой очередности, ты можешь попасть в порождающее начало.

СНАЧАЛА ГОВОРИТСЯ о созидании, а потом о рождении. Если переводить текст дословно, не меняя в русском языке последовательности знаков, как это обычно делается при превращении одного порядка образов (китайского языка) в другой (русский язык), меняется последовательность знаков, указывающих на образы.

К примеру, первое высказывание, которое в моем оригинале перевода звучит так: «Из бесформенного завихрения в сознании появляется предмет», в оригинале представляет собой последовательность четырех знаков китайского языка: 1. Наличие; 2. Предмет; 3. Изначальность; 4. Свершение. Первый, второй и четвертый знаки не представляют трудности для перевода, а вот третий сложно правильно выразить средствами русского языка, потому что не получается найти область описания (ненаучного свойства), в которой присутствуют подобные понятия. Ибо знаки 混淹 hun dun, первый из которых нам более остальных любопытен, в словаре современного китайского языка объясняются так: «В традиционных китайских мифах указывает на облик и образ единого сгустка неопределенности до того, как возникла Вселенная». Я рассуждаю в первую очередь о сознании, сознании, данном мне в ощущениях, и через эти ощущения сознания стараюсь передать свое понимание содержания книги Лао-цзы, который, как мне кажется, тоже говорит именно об этом. Хотя современный человек, и даже современный во время Лао-цзы, не способен ощутимо воспринимать эти вещи, потому что он строит свое сознание уже из предметных сущностей и, проводя связи между сущностями, называет уже не ощутимые сущности, а лишь обозначения, чего-то, что располагается между сущностями, то есть ощутимыми единицами сознания. А потом он путает свои обозначения с сущностями и возникает великая путаница, откуда невозможно уже добраться до искомого понятия.

Так что вначале идет речь о созидании, а потом о рождении, что одновременно указывается и на жизнь. Жизнь у нас противопоставляется смерти и неодушевленности. И эти противопоставления трогают разные виды жизни. Камень является для большинства людей мертвым, потому что они не видят в нем одушевленности, но и многие предметы, которые являются одушевленными для некоторых людей, не являются таковыми для других.

ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ ОКАЗАТЬСЯ живым и рожденным прежде Неба и Земли, необходимо пребывать в беззвучном безмолвии. Речь идет об этом первом предмете, первовещи, которая созидается из непроявленного, рождает Небо и Землю, создавая вообще пространство восприятия времени. Следует быть в безмолвии и беззвучии, чтобы стоять независимо, то есть не изменяться, потому что любая зависимость приводит к изменениям, так как изменения возникают как следствие отношений. Когда внутри беззвучного безмолвия хранишь независимость и свою отдельность, не противопоставляешься, не сличаешь и не различаешь, тогда нет и изменений, тогда в движении по кругам времени не будет ниоткуда опасности.

Что есть источник рождения всего, где находится это порождающее все начало, великая мать мира? Только из состояния хаоса изначального можешь стать великой матерью мира. Вот эта порождающая все сущность как раз находится там, куда нам надо. Однако не назвав сущность именем, не сможешь ее найти. Потому следует сделать усилие и наречь ее именем, обозначить знаком. Вот этот знак и будет Путь. Ибо высшее значение Пути – это движение, соединяющее все со всеми в вечности преходящего мгновения. И сейчас, когда я пишу эти слова, я делаю усилия, чтобы обозначать знаками то, что ими обозначено быть не может. Но, определяя Путь каким-то еще уточняющим именем, я назову его великим.

Давая имена, мы обязательно движемся по ряду обозначений, потому великое будет в этом значении указывать на преходящее, проходящее и исчезающее, уносящее с собой все сущее обратно в вечность.

Нужно помнить, что подбор имен для едва уловимых и ощутимых предметов твоего сознания, – это насилие над действительностью, и ни одно имя не может точно и непротиворечиво передать всю полноту значения той или иной сущности.

Потому и преходящее, исчезающее определим через другой образ, образ далекого, а далекое назовем возвращающимся, или отражающим обратно.

И ЕСЛИ СОБРАТЬ в единое переживание эти несколько фраз, тогда можно сказать, что, пытаясь уловить переживание того, что появляется прежде самого переживания, мы обозначим это переживание именем Путь. И это обозначение указывает на самую великую сущность этого мира, исчезающую через каждое мгновение в необозримой дали, и этой далью отражающее себя обратно в этот миг. То есть мы имеем описание дыхания или пульса бытия в сознании.