111 баек для журналистов - Николай Волковский Страница 31

Знакомство владельца просвещенного «Русского слова» Ивана Сытина и будущего редактора этой газеты Власа Дорошевича произошло при необычных обстоятельствах. Однажды под вечер в конторку к известному русскому издателю зашел молодой человек (Дорошевичу тогда было всего шестнадцать лет) и предложил купить рукопись под названием «Страшная ночь, или Ужасный колдун». Сытин нашел название подходящим и выдал своему будущему лучшему сотруднику первый гонорар в пятнадцать рублей (молодой человек, почти мальчик, бормотал о стесненных обстоятельствах). Через несколько дней наборщик обнаружил, что рукопись – не что иное, как плагиат малороссийских повестей Н. В. Гоголя…

Мораль. Слово «плагиат» имеет корни в римском праве и происходит от латинских слов plagio (похищаю) и plagium litterarium (кража литературной собственности). В русскую речь оно пришло из французского языка: plagiat – ограбление, похищение, умышленное присвоение авторства на чужое произведение литературы, науки, искусства, изобретение (полностью или частично). За такие действия предусмотрена не только моральная, но и гражданская, и даже уголовная ответственность. Например, в 2012 году венгерская пресса уличила президента своего государства П. Шмитта в плагиате большей части его докторской диссертации об Олимпийском движении, защищенной 20 лет назад. Чиновник высокого ранга был вынужден подать в отставку.

Комментарий. Почему И. Д. Сытин продолжил отношения с обманувшим его молодым человеком? Видимо, провинность начинающего журналиста его не огорчила, так как по свидетельствам современников плагиат в то время процветал на Никольском книжном рынке в Москве: «Никольский писатель всегда относится к чужому литературному произведению так, как мы относимся к народной песне. Кто-то сложил песню, а я хочу спеть ее по-другому, по-своему. Разве нельзя? Кому принадлежит песня? Никому, хозяина у нее нет…» Возможна еще одна причина снисходительности: опытный издатель разглядел в молодом Власе Дорошевиче именно те задатки, которые сделали его лучшим сотрудником «Русского слова».

Знаменитые авторы по-разному относились к использованию своих произведений. Впервые узнавший о плагиате А. П. Чехов посчитал это вершиной своего успеха. А известный журналист «Комсомольской правды» В. А. Аграновский, обнаружив в одной из газет свой очерк «Искатели» с измененным именем героя и другой фамилией автора, сокрушался исключительно по поводу своих недоработок: «Не гордиться мне надо, а краснеть: написал своего героя так, что получился не образ, а костюм, пригодный на любую фигуру. Выходит, не заметил я в Анатолии Пуголовкине ничего такого, что “не налезало” бы на Василия Дыбаля. Меж тем, истинная типизация достигается за счет выявления не придуманных индивидуальных черт». В наши дни о плагиате в СМИ весьма красноречиво высказался другой журналист «Комсомольской правды» – А. Калашников: «Плагиат – незаживающая рана на теле журналистики. Ее происхождение ни у кого не вызывает сомнений: пренебрежение правилами элементарной гигиены».

На практике встречается и такое явление, как непреднамеренный (подсознательный) плагиат. Это происходит, когда возникает образ того, что имело место в прошлом опыте, хотя и без отнесения к прошлому, то есть образ возникает без актуального воздействия. Об этом свидетельствуют редкие, но запоминающиеся примеры криптомнезии: человек точно воспроизводит то, что имело место в его прошлом, но обычно как продукт личного творчества и собственную выдумку. Случаи криптомнезии неоднократно выявлялись на судебных процессах по обвинению в плагиате. Например, молодой писатель выпустил книжку сказок. Кто-то обнаружил, что в ней есть буквальное повторение текста из произведения другого писателя. Так начался судебный процесс по обвинению в плагиате. Но на суде выяснялось, что автор все сочинил сам, а не списал у кого-то. Стали разбираться, как это произошло. Оказалось, что эти сказки он слышал в раннем детстве, потом забыл, а став взрослым человеком, занялся писательской деятельностью и стал сочинять свои сказки. Однако его сочинение сводилось к воспроизведению в памяти давно услышанного и хорошо забытого. Так вот криптомнезия – это воспроизведение с большими творческими усилиями образов прошлого. Однако человек не может сам определить, являются ли образы продуктом его личного творчества.

В статьях, посвященных плагиату, отмечается, что следует отличать плагиат от литературной преемственности. Здесь, например, можно вспомнить традицию стихотворений-«памятников» в русской литературе. Скажем, к оде Горация «Exegi monumentum» («Памятник») в русской литературе XIX–XX веков обращались и М. В. Ломоносов, и Г. Р. Державин, и А. С. Пушкин. Не признается плагиатом использование сюжета, темы произведения или научной идеи с облачением их в другую форму выражения по сравнению с той, из которой они заимствованы. Совпадение некоторых идей само по себе также не может быть признано плагиатом. Ведь авторы часто приходят к похожим результатам творчества независимо друг от друга.

По законодательству РФ плагиат влечет уголовную ответственность в виде штрафа, обязательных работ или ареста виновного лица (ч. 1 ст. 146 УК РФ). Предусмотрены и гражданско-правовые методы защиты авторского права в виде права автора потребовать возмещения убытков или выплатить компенсацию (статьи 1252 и 1301 ГК РФ). Однако юристы говорят, что недостаточность судебных прецедентов по гражданским делам и отсутствие четких критериев понятия «плагиат» не всегда позволяют судам принять решение и определить, имеется ли плагиат в конкретном случае. Суд назначает специальные экспертизы, которые должны определить сходность двух произведений до степени смешения. Специалисты отмечают, что на полную объективность таких экспертиз рассчитывать сложно.