Что такое Аргентина, или Логика абсурда - Оксана Чернявская Страница 29

– Э-э-э… мистер, это ваши коробки? – по-английски спросил совершенно проснувшийся и соскучившийся по работе таможенник из красного коридора.

– Да-да, мои, – спокойно и вежливо ответил Ларс на испанском, желая облегчить жизнь сотруднику таможни и выполнение служебных обязанностей, хотя это спорный вопрос, что вызывало у того большее напряжение: говорить на чужом и сложном для него английском или понимать, что говорит Ларс на испанском.

– Что в коробках везете? – строго спросил таможенник.

– Камни, сеньор офицер, – ответил Ларс, вспомнив совет аргентинской подруги, которая, когда ее останавливал молоденький сержант дорожного патруля, всегда обращалась к нему «офицер», и хотя ему было до офицера далеко, она повторяла это магическое слово до тех пор, пока мальчишка не отпускал ее без выписанного штрафа, явно польщенный, что произвел впечатление старшего по званию.

– Какие еще камни? – За недолгие годы работы в таможне парень повидал достаточно, но в основном это были незадекларированные телефоны, которые везли на продажу, тоненькие книжки последних моделей компьютеров, профессиональные камеры и линзы к ним. Бывали и запрятанные в носок незадекларированные деньги или ювелирные украшения. Даже оружие приходилось изымать. Но камни? Не сапфиры, не бриллианты, а… булыжники?

Он велел Ларсу открыть багаж и показать. В первом ящике лежал серо-розоватый гранит, нешлифованный, тяжелый и качественный.

Ларс тем временем вытащил декларацию норвежского комитета по природным ресурсам, заблаговременно переведенную на испанский; в ней говорилось, что национальной, культурной и исторической ценности камни собой не представляют, так же как и художественной. На обеих бумагах красовались непонятные, но убедительные печати. По мнению Ларса, иностранные печати должны были оказать такое же воздействие на любого аргентинского чиновника, как и сумма в иностранной валюте, убедившая Алисию продать квартиру под куполом.

Таможенник прочитал документ и велел Ларсу открыть второй ящик, но и там лежали камни. Обследовав содержимое двух ящиков, он с очень серьезным видом велел переложить груз на тележку и пройти с ним к старшему по смене, его начальнику. Ларс попытался было возразить, что ничего противозаконного он не совершил, но таможенник одним взглядом дал ему понять, что его распоряжение не подлежит обсуждению и чтобы он следовал за ним. Ларс с трудом – сказывалась усталость долгого трансатлантического перелета – взгромоздил багаж на тележку и покатил ее в кабинет шефа строгого таможенника, который вышагивал перед ним.

В кабинете было уже несколько сотрудников, которые долго изучали бумаги Ларса. Старший задал вопрос о цели ввоза камней в Аргентину.

– Я обещал своему другу, известному маэстро танго, сделать камин точь-в-точь как у меня. Это мой подарок ему на пятидесятилетие. Он, когда был у меня в гостях на озере, не мог налюбоваться, прямо не отходил от камина. Вот я и решил привезти ему материал, потому что в Буэнос-Айресе ничего подобного не нашел. Маэстро… он ведь меня, знаете, танго научил танцевать. Да… целый мир мне, можно сказать, открыл. Да вы и сами можете спросить у него. Он меня встречает, заждался уже, нервничает, наверное.

Старший позвонил по телефону, и Ларс понял только отдельные слова: перрро (собака), наркотики, кокаин. Вскоре в офис ввели двух биглей, и эти небольшие симпатичные собачки начали обнюхивать коробки и чемодан Ларса, который его тоже попросили открыть и уже порылись в нем. Собаки были так поглощены своим занятием, что у них, казалось, сейчас вылезут глаза из орбит. «Бедные песики, – подумал Ларс, который очень любил животных. – Ведь они и есть наркоманы на воздержании». Ему было жалко биглей намного больше, чем таможенников, тужащихся выгружая камни.

Когда последний камень был вынут и все убедились, что среди них нет ни сапфиров, ни бриллиантов, ни свертков с кокаином, а собаки равнодушно сели, не выказывая ни малейшего интереса к облицовочному граниту, Ларс протянул таможенникам еще одну бумагу, указывающую на стоимость камней в Норвегии, которая не превышала дозволенную к ввозу в страну сумму.

Вся эта кутерьма вокруг эксцентричного иностранца с красным лицом и его багажа заняла немало времени. Но в конце концов за отсутствием каких-либо улик и подозрений Ларсу было велено идти, и ему даже принесли извинения за задержку.

– Ну что вы, я вас понимаю… наверное, у вас всякие случаи бывают… Как хорошо и бдительно работает аргентинская таможня! – подобострастно поблагодарил всех Ларс и покатил свою тележку на выход вслед за сопровождающим его таможенником, уже минуя и ленту, и сканер.

У выхода они пожали друг другу руки, и Ларс покинул нейтральную зону, вступив на территорию Аргентины твердым шагом законопослушного туриста.

Тем временем заждавшийся его Густаво нервно ходил по аэропорту. Завидев боковым зрением рыжеволосую голову своего приятеля, возвышавшуюся над горой багажа, сложенного на тележке, он поспешил навстречу.

– Ну, наконец-то! Все в порядке? – спросил Густаво после медвежьих объятий Ларса. Получив в подтверждение самодовольный кивок, он похлопал норвежца по спине и повел на стоянку, где они вдвоем переложили багаж в его маленький внедорожник. Уже через сорок минут багаж был внесен в дом Густаво, где пахло свежеиспеченными эмпанадами, которыми так заслуженно славилась его жена.

– Ну, давайте к столу, за встречу. – На столе уже стояла открытая бутылка любимого Ларсом вина «Рутини».

– Да, сейчас, дай расслабиться, – довольно потянулся Ларс и снял желтый свитер. Под свитером была свободного покроя рубашка.

– А ты поправился, дорогой, – заметила жена Густаво и добавила игриво: – Или у тебя появилась очередная пассия, итальянка, которая тебя пиццами и кальцо-не кормит каждый день?

Ларс и Густаво переглянулись и заржали как два жеребца. Один басом, громко, другой, всхлипывая, фальцетом. Из-под рубашки Ларс извлек широкий пояс, сшитый перехватами, разделявшими его на десять карманов, и затем еще один, с карманами чуть больше. У непосвященной Жизели открылся рот от удивления, когда она увидела, что в каждый из отсеков-карманов были плотно вложены пачки, по виду по десять тысяч долларов или больше.

Они сидели за столом и пили первосортное вино, закусывая горячими эмпанадами, а Жизель уже несла основное блюдо на стол. Довольный Ларс охотно рассказывал, как он сам шил пояса, чтобы привезти деньги, нужные для покупки квартиры и ее последующего ремонта. Наличные, не декларируя их, не платя комиссионных банку и не теряя на конвертации. А камни были отвлекающим моментом, чтобы всех запутать в аэропорту. Пока собаки вынюхивали наркотики, а таможенники искали бриллианты, потом читали бумаги с печатями, сверялись с внутренними реестром запрещенных к ввозу предметов, разбирались со стоимостью камней, составляли протокол, никому и в голову не пришло досмотреть иностранца, который охотно и почтительно, но не слишком многословно отвечал на все вопросы, излучая уверенность в себе и саму законопослушность. А что касается реноме таможенников, то тут и камней хватало, чтобы всем доказать, насколько бескомпромиссно они относятся к своим обязанностям.