Как далеко ты сможешь пройти? - Джон Маклин Страница 29

Идея сосредоточиться на одной-единственной цели — снова обрести способность ходить — увлекла меня сразу, как только я ее услышал. Однако слова Сони о необходимости расслабиться и позволить всему идти своим чередом привели меня в недоумение. Когда в спортивной жизни я продвигался к конкретной цели, то всегда старался контролировать все, что поддается контролю. А тут она заявляла мне, что моя цель целиком и полностью лежит где-то в сфере вещей, не поддающихся контролю. Но как, скажите на милость, я смогу туда попасть?

На следующее утро перед моим отъездом домой ко мне подошла Соня. Она выглядела очень взволнованной.

— Ночью я видела тебя во сне, Джон, — сказала она. — В моем сне ты стоял на сцене и тебя переполняли жизненная сила и энергия. Никогда раньше со мной такого не случалось.

— Как мило, — весело сказал я, но где-то в глубине моего сознания мелькнула мысль: «А давай попробуем и посмотрим, как далеко мы сможем пройти со всей этой идеей восстановления способности ходить».

Затем я выкатил свою коляску на крыльцо и направился к своей машине точно таким же способом, каким прибыл сюда пятью днями ранее.

Готовность позволять всему идти своим чередом никогда не входила в арсенал моих средств. Вернувшись в Пенрит, я рассказал Аманде, что произошло.

— И что все это значит? — спросила она.

— Не уверен, — ответил я, — но собираюсь выяснить.

— А как насчет дома? Ты готов принять решение продать его и переехать в Сидней?

— Пока не знаю, — сказал я, что было самым лучшим ответом. Честно говоря, за все время пребывания в ретрите я ни разу даже не подумал о доме. А теперь, по всей видимости, у меня не было выбора. Переезд стал постоянной темой наших разговоров. В последующие недели мы пришли к решению выставить дом на продажу. Но опять же моя голова была занята вовсе не этим. Я хотел ходить, и мне было трудно думать о чем-либо другом.

На протяжении нескольких следующих месяцев я пытался пройти этот квест, применяя все, что успел узнать о медитации. Друг, который познакомил меня с медитацией, объяснил, что мы реально способны создавать для себя разные вещи, если сначала их визуализируем. Это очень напоминало мой подход к спорту: «Представь это. Поверь в это. Добейся этого». Я медитировал каждый день, часто дважды в день, по 45 минут за сеанс. Результаты были поразительными. Глубоко погружаясь в медитативное состояние, я не только видел себя бегущим, но даже чувствовал землю под ногами и ветер в волосах. Со временем я обнаружил, что способен расслабить свое тело настолько, что сторонний наблюдатель может позвонить в службу 911, опасаясь, что я впал в кому. Я фокусировался на реальности, создания которой надеялся добиться. Представь это. Поверь в это. Добейся этого. Я мог это представить. Я в это верил. Достижение было всего лишь вопросом времени.

Я рассказывал Аманде о своих сеансах, когда она возвращалась с работы. Наделенная практичным складом ума, она не разделяла моего энтузиазма:

— Думаю, это замечательно. Наверное, способность к визуализации и живость ума, которые ты развиваешь, — это очень круто, — не раз говорила она, — но для них тоже существуют определенные пределы. Вряд ли однажды после сеанса ты просто встанешь и отправишься гулять на своих двоих. Я просто в это не верю. Прости. А ты веришь?

Я не знал. Я не имел никакого представления о том, как я снова буду ходить, но твердо верил: я буду это делать. Мне просто нужно было привести свой ум в такое состояние, чтобы он мог распознать знаки, говорящие о том, что настала пора сделать первый шаг. За последние месяцы 2012 года я научился очень хорошо настраиваться на состояние своего тела. Каждое сокращение мышц ног заставляло меня задумываться: «Может, это и есть стартовый сигнал?»

— Я не знаю точно, как это случится, — отвечал я Аманде, — но искренне верю, что могу принять участие в создании реальности, которой я надеюсь дождаться.

Оставаясь, как всегда, прагматичной, Аманда сказала:

— Конечно, Джон, только я думаю, что существуют пределы того, что ты можешь сделать самостоятельно. Наверное, ты смог бы снова ходить, но все же это должно произойти в результате какого-нибудь нового прорыва в медицине — чего-нибудь вроде стволовых клеток.

Этот разговор в разных вариациях повторялся у нас на протяжении нескольких месяцев. Наконец я решил попросить о помощи своего физиотерапевта Роба. Многие годы Роб разминал и растягивал мои мышцы и конечности, снова и снова приводя их в рабочее состояние. С 1995 года меня преследовали хронические проблемы с плечом, о котором Роб регулярно заботился. Я съездил к нему вскоре после посещения гипнотерапевта Сони, но не для того, чтобы пожаловаться на плечо. Без долгих предисловий я заявил ему:

— Роб, я хочу снова ходить. Ты можешь мне помочь? На последнем предложении мой голос дрогнул.

Роб молча взглянул на меня. Его взгляд затуманился. Он нервно сглотнул. Я понял, что он не знал, что сказать.

— Я не жду, что ты сможешь меня поднять и отправить на прогулку, — уточнил я. — Просто я верю, что снова стану ходить. Как именно это случится, никому не известно, но я знаю, что так будет. Я бы хотел, чтобы ты помог мне научиться делать некоторые вещи, благодаря которым мне будет легче действовать, когда представится такая возможность.

— Это я могу, — сказал Роб с оттенком неуверенности в голосе. — Давай поставим тебя вертикально и поглядим, что мы имеем.

Я всегда мог стоять на своих ногах, только очень недолго. Но для того, чтобы удерживать вертикальное положение хоть какое-то время, мне нужно было на что-нибудь опираться. Роб поднял меня на ноги и принялся работать над моей осанкой.

— Представь, что у тебя к макушке привязана нить, которая тянет тебя вверх, — сказал он мне.

Разумеется, я не ждал, что он применит какой-нибудь новый способ лечения, который поможет мне сделать хотя бы один шаг. За последние двадцать пять лет я прошел через все мыслимые и немыслимые физиотерапевтические процедуры. Я знал, чего можно ожидать. Задача состояла не в том, чтобы сделать первые шаги, а в том, чтобы быть к ним готовым, когда придет время.

За последние месяцы 2012 года я добился неплохих успехов в освоении техники глубокой медитации. Компанию Аманды продали. К Рождеству мы узнали, что срок ее контракта в этой фирме скоро истечет. Мы пришли к выводу, что в этом лучше видеть возможность, чем проблему, и стали строить планы спокойных поездок по миру всей семьей. Теперь, когда наш дом был выставлен на продажу, мы решили провести три месяца на Гавайях. Нам обоим нравились эти острова, и мы не могли придумать лучшего места, где можно набраться сил и спокойно подумать о дальнейших планах. В конце года мы на пару недель отправились на Оаху, чтобы подыскать дом, сдающийся в наем. Там я познакомился еще с несколькими знающими людьми, которые подтвердили, что я выбрал верный путь в своих попытках использовать медитацию с целью восстановить способность владеть ногами.

С точки зрения спорта этот сезон был для меня совсем пустым. Впервые с тех пор, как я стал финишером своего первого триатлона, я не знал, что делать дальше. Лондонские Игры прошли и стали историей. Кэтрин и ее новый партнер остались без медалей, но это не вызвало у меня желания вернуться в адаптивную греблю и попробовать еще раз с прицелом на Игры 2016 года в Рио. Я никогда не испытывал особой любви к гребле двумя веслами. Конечно, я мог выступать в этом виде и считал, что способен делать это относительно хорошо, но совсем по нему не скучал.