Трудный выбор: уроки бескомпромиссного лидерства в сложных ситуациях от экс-главы Hewlett-Packard - Карли Фиорина Страница 29

Как и многие решения, принятые под новый год, это тут же подверглось серьезному испытанию на твердость. Мне предстояла командировка в Нидерланды, поскольку там находилась возглавляемая Джеком Хеком штаб-квартира компании Network System International (NSI). Джек принадлежал к топ-менеджерам старой школы. Он любил изображать себя славным малым, прошедшим все ступеньки служебной лестницы, начиная с производства. Но на самом деле он гордился своим положением, своим шикарным офисом и своей должностью больше, чем кто бы то ни было. При необходимости он становился обаятельным и веселым, и его сотрудники были искренне преданы ему. Но при всем том он оставался грубым, неотесанным и громогласным. Он не стеснялся запугивать оппонентов, а ведь мне предстояло сообщить весьма неприятные для него и его команды вещи. Это касалось результатов тендеров, проводившихся в разных странах мира. Их группа обеспечивала участие компании в тендерах, но при этом действовала изолированно, и штаб-квартира в Нью-Джерси, не будучи в курсе их проблем, никогда не могла организовать поддержку или противодействие конкурентам. В результате NSI проигрывала больше тендеров, чем выигрывала, в частности, мы упустили два очень важных заказа. Если не удастся выработать согласованные критерии приоритетности заказов для компании и объединить ресурсы для выигрыша тендеров по наиболее значимым из них, то мы и дальше будем проигрывать, и, что еще хуже, окончательно разочаруем наших клиентов.

Мой босс многого ожидал от этой поездки, потому что в случае моего успеха получал в руки козыри для ведения своей нескончаемой борьбы с Джеком. А в случае моей неудачи он все равно ничего не терял: ведь не он же замарал бы свою репутацию неудачной попыткой достичь соглашения. Каждый сотрудник нашей компании по обе стороны Атлантики прекрасно знал, что мой босс и Джек друг друга не переносят; они напоминали двух старых бойцовских собак, с рычанием наскакивающих друг на друга. Джек Хек явно не собирался сдаваться: он требовал абсолютной автономии для себя и своей команды. Он не был заинтересован в поддержке штаб-квартиры, так как считал собравшихся там менеджеров просто стадом бюрократов, не имевшим понятия о реальном положении дел. Мне было прекрасно известно о политической подоплеке поездки, но я считала, что гораздо важнее изменить подход к ведению дел. Люди работали в изоляции, мы постоянно вынуждены были кого-то догонять и опережать, не имея для этого достаточных ресурсов.

По приезде я говорила о необходимости изменить способ действий с любым менеджером в команде Джека, который хоть как-то был причастен к выработке стратегии. Практически все со мной полностью соглашались. Они и сами видели, к чему приводит их лихорадочная деятельность, да к тому же устали бороться с постоянными жалобами клиентов. Некоторые даже считали, что я могла бы что-то изменить к лучшему, но никто не собирался и пальцем пошевелить без прямого указания Джека. Это противоречило всякой логике, зато даже очень хорошо объяснялось авторитетом и властью Джека. Много, слишком много решений в бизнесе, политике и даже в жизни объясняются не объективной необходимостью, а исключительно властью и влиянием тех или иных лиц. Иногда это очевидно, но зачастую это трудно сразу понять.

Наконец, после нескольких дней бесплодных переговоров и разговоров я потребовала встречи с Джеком. Он имел привычку требовать присутствия кого-нибудь из своих людей при любых переговорах с представителями штаб-квартиры. С одной стороны, он таким образом проявлял уважение к своим сотрудникам, а с другой – пренебрежение к представителю «стада бюрократов». Что бы они ни говорили, его это не задевало, он держался вежливо, но отчужденно. Мне повезло: при моем разговоре с Джеком присутствовал Билл Ротбах. Он понимал, что на самом деле происходит, и по-своему пытался мне помочь. Позднее он оказался очень полезным свидетелем этой встречи.

После нескольких вступительных любезностей я опять начала объяснять цель своего приезда, и необходимость выработки общего подхода к способам ведения бизнеса – для блага компании и наших клиентов. Не успела я закончить, как Джек взорвался. Он буквально выплеснул на меня массу оскорблений – касающихся меня лично, моего босса, штаб-квартиры, нашего непонимания бизнеса, потраченного на меня времени как им лично, так и его сотрудниками, а также способности некоторых людей рассуждать о вещах, в которых они ничего не понимают. Он побагровел, его речь имела угрожающий характер и явно была направлена на то, чтобы запугать и подавить меня. В этом он был большим мастером, и, надо сказать, Билл отпрянул, потому что нрав Джека был хорошо известен. По мере продолжения спектакля становилось ясно, что на этот раз он превзошел самого себя. Конечно, многое в его речи было рассчитано исключительно на эффект, но мой приезд предоставил ему прекрасный случай выплеснуть давно копившееся раздражение.

Те сорок пять минут, которые он бушевал, показались мне очень долгими и трудными, и, признаюсь, я действительно испугалась. Но, в конце концов, я решила, что с меня хватит оскорблений, и решила прекратить эту сцену, каковы бы ни были последствия. Нельзя было позволять унижать себя и дальше. Где-то я вычитала, что вспышка гнева эффективно действует на собеседника только в том случае, если она контролируема. Гнев можно использовать, но нельзя позволять ему возобладать над вами. Я решила использовать это обстоятельство. На середине его фразы я резко ударила кулаком по столу и решительно заявила: «Прекратите, Джек! Я больше не собираюсь это выслушивать!»

Он ошеломленно посмотрел на меня и умолк.

– Джек, я отнюдь не дура. Я не демон зла и не ищу целыми днями способ, как бы про… ваш бизнес. Я всего лишь пытаюсь делать мою работу, и мне до чертиков надоело выслушивать оскорбления и крик – и ваш, и ваших людей.

В первый раз я употребляла такие выражения на работе. Но было крайне необходимо поговорить с ним на языке, который он понимал, – на языке производственного цеха и каптерки мастеров. И по должностному положению я была выше его, что он, прекрасно разбираясь в тонкостях внутренней политики, не мог не понимать.

«Что означает это ваше …?» – спросил он. Любопытство мгновенно проявило лучшие стороны его характера. Такого ругательства он, как ни странно, еще не слышал, поскольку оно использовалось в Long Lines. Там люди достигли высокого искусства говорить в точности противоположное тому, что они на самом деле думают. Я решила воспользоваться этим проявлением искреннего чувства и еще раз попытаться установить с ним контакт.

– Это выражение часто используют в Long Lines. Вы знаете, все эти скользкие ребята сорок второго размера невероятно дипломатичны и обходительны, они мило улыбаются тебе в лицо и … тебя за твоей спиной.

– Что такое ребята сорок второго размера?

Я объяснила. Мне удалось затронуть сразу две чувствительные струны в его душе: во-первых, я говорила на его языке, а во-вторых, я, как и он, презирала этих отполированных молодчиков из элитного подразделения. Вообще-то говоря, они были не столь уж плохи, но в его понимании не производили абсолютно ничего – только продавали минуты пользования телефонными сетями. Более того, я дала Джеку понять, что ценю прямоту и откровенность, царившие в Network System, куда выше фальшивой любезности Long Lines.