Мифомоделирование в психологии и маркетинге - Алексей Недозрелов Страница 25

В качестве первого опорного камня нашей системы возьмем комплекс техник, направленных на развитие общих навыков управления собственным состоянием и саморегуляции, разгонки и торможения психики, базовых навыков входа в состояния аптайма и даунтайма – условно можно назвать это направление «психофитнесом». Это та основа, которая создаст платформу для всей дальнейшей работы, на которую будут накладываться более сложные техники. Сюда же следует отнести навыки работы с телом и телесными трансами на общем уровне телесно-ориентированной психологии.

Следующий этап – освоение принципов моделирования психических процессов на базе классического инструментария нейро-лингвистического программирования. Это навыки конструирования и интеграции новых поведенческих стратегий, изменение личностной истории и внесение ресурсов в прошлое, настоящее и будущее, лечения фобий и психотравм, выявления структуры субъективного опыта и внесения в нее изменений. Также сюда относятся навыки самогипноза и использования трансовых состояний (в том числе внешнеориентированного транса и состояний высокой эффективности), а также выстраивания «интерфейса» для работы с ресурсами бессознательного.

На этом же уровне уместно использование методов системного НЛП и системного моделирования, позволяющих проследить и оптимизировать взаимосвязи между изменяемыми паттернами и условиями внешней среды, вторичными выгодами и действиями других людей.

Если методики НЛП позволяют моделировать психические процессы, то следующий уровень – интенсивные интегративные психотехники – позволяет сделать их более глубокими, вывести процесс изменений на уровень интегративных состояний сознания, углубить процесс интеграции и объединить его с теми процессами, которые уже актуализированы, но еще не осознаны, а зачастую и не могут быть осознаны, выходя за рамки Эго и находясь на перенатальных или трансперсональных слоях сознания.

Интегративные психотехники позволяют приоткрыть окошко в коллективное бессознательное и связать индивидуальные процессы с процессами общекосмического масштаба, но для этого нам необходимо усилить их соответствующей системой мировосприятия. Здесь нам на помощь приходят архаические психотехники (в первую очередь шаманизм), по сути своей оперирующие интегративными состояниями и создающие целостную модель мира, наполненную волшебством и безграничными возможностями. Кроме того, такая модель мира изначально дает ответы на все экзистенциальные вопросы и объяснения всем причинно-следственным связям, что делает человека максимально целостным и гармоничным. Архаическая модель мира создает ту основу, которая делает человека максимально интегрированным с природой и своими корнями.

Казалось бы, на этом можно и остановиться, если бы не одно «но»: но где гарантия, что данная модель мира, предложенная какой-либо аутентичной архаической системой, полностью подойдет отдельно взятому человеку? Сможет ли человек полностью принять ее как безусловную реальность, наполненную сакральным смыслом? И здесь мы выходим на следующий уровень – уровень мифомоделирования и формирования собственной знаковой системы коммуникации с бессознательным.

Первоочередная задача мифомоделирования – создание такой модели мира, в которую человек сможет поверить. Само собой разумеется, что она должна быть максимально комфортна, ресурсна и гармонична. В каком-то смысле, ее можно собрать, как конструктор, из элементов различных мифологических систем, адаптируя их под себя сквозь призму своего опыта и своего мировосприятия. Главная – и самая сложная – задача состоит в том, чтобы сделать эту систему волшебной – настолько волшебной, чтобы по-настоящему поверить в нее, наделить ее глубинным трансцендентным смыслом, выходящим далеко за рамки нашего собственного существования.

Для этого нам необходимо сформировать собственную знаковую систему коммуникации с бессознательным, позволяющую не только моделировать психические процессы посредством составляющих ее символов и мифологем, но и получать – и интерпретировать – отклик от окружающего мира. Одна из важнейших задач мифомоделирования – формирование постоянной петли обратной связи между внутренним и внешним миром и наделение этой обратной связи неким мистическим, сакральным значением.

По сути, знаковая система коммуникации с бессознательным должна обладать герменевтической функцией – функцией интерпретации происходящих процессов в рамках составляющей ее мифологической модели. Традиционными примерами таких интерпретационных систем являются руны или Таро – представляя собой наборы символов, в комплексе отражающих структуру психики человека, руны или арканы Таро позволяют связать символы, понятные бессознательному, с определенной жизненной ситуацией, а их интерпретация – обрести новый взгляд, новое понимание и новые пути решения. Подобной функцией обладают и другие «гадательные» техники.

Мистики в этом нет никакой, поскольку найти ответы гадателю помогает не «информационное поле Земли» и не какие-нибудь «владыки кармы», а его собственный опыт. Гадание – лишь способ его структурировать. Когда лозоходец с прутиком лозы пытается отыскать руду или воду, он опирается на собственный опыт знания текстуры почвы и те ее особенности, которые остаются на подпороговом уровне восприятия. Когда человек вопрошает к картам Таро, он с помощью знаково-символьной системы структурирует свои жизненные приоритеты, приписывая внешним символам те значения, которые помогают выстроить логические взаимосвязи и привнести ясность туда, где ее не хватает.

Также традиционные знаковые системы любопытны тем, что каждый их элемент (отдельная руна или аркан Таро) несет свое собственное значение, сопряженное с определенными состояниями, мифологемами и архетипами. Делая расклад из таких элементов, человек не только структурирует способы решения своей задачи, но и учится видеть их в связи с чем-то большим, как часть общевселенских процессов. Сочетание культуральных символов, способов решения актуальной задачи и нахождения своего места в космогоническом цикле дает мощный психотерапевтический эффект, делая личность более интегрированной.

Но и это не все. Возьмем пример рун: в аутентичной традиции они часто использовались для «волошбы» путем составления всевозможных рунических формул и знаков («вязаных» рун, гальдраставов). Как мы догадываемся, это было вполне эффективно: ведь руны, будучи символами определенных психических состояний и сплетаясь в единый узор, давали бессознательному четкую команду на достижение результата, выполняя функцию своеобразного «языка программирования». Но главное, что обеспечивало их эффективность – искренняя вера в их волшебные свойства.

При четкой структуризации внутренней мифологической модели даже молитва может служить эффективнейшим инструментом коммуникации с бессознательным. Для нас молитва интересна тем, что ее структура в точности повторяет структуру самогипноза. Первое, что делает молящийся – формулирует четкий и конкретный результат, то, ради чего он смеет отвлекать божество от его важных божеских занятий. Что крайне важно, поскольку хорошо сформулированный результат – уже половина успеха. С этим результатом человек связывает эмоционально-волевой импульс, ведь «наверху» засчитываются только глубоко искренние молитвы. Этим создается энергетический потенциал, запускающий бессознательные процессы реализации. Одновременно формируется комплекс визуальных образов и кинестетических ощущений, что также является необходимым элементом целеполагания. Затем идет «отпускание» цели – упование на то, что молитва услышана, и теперь на все воля божья. Отпуская цель, мы даем бессознательному возможность самостоятельно найти те пути ее достижения, которые будут наиболее оптимальны. На эту тему у англичан есть пословица: чайник, за которым все время следят, никогда не закипает. Кроме того, веруя в бесконечную доброту и всемогущество божественных сил, мы автоматически закладываем установку, что молитва услышана и просьба будет исполнена.