Француженки подтяжек не делают - Мирей Гильяно Страница 23

Мы пользуемся увлажнителями, декоративной косметикой, делаем себе педикюр, стараемся одеваться и обуваться секси (сексуально и по последней моде), пытаемся выглядеть и чувствовать себя красивыми. Но красивыми в чьих глазах? Идеал красоты в разные исторические эпохи и у разных народов был настолько разным, да и сейчас стандарты красоты постоянно меняются. В противном случае не существовало бы стилистов, модельеров и иже с ними. Судя по всему, сейчас весь мир зациклился на стереотипных американо-прозападных стандартах: вечно юный, безликий образ, который настойчиво пропагандируют средства массовой информации. Прибавьте к этому исхудавшее тело с большим бюстом и узким, чуть приподнятым носиком. Помните, я писала об азиатках, претерпевающих все муки пластической хирургии ради того, чтобы выглядеть красотками с обложек? Судите сами: в последнее время в Иране с пугающей быстротой растет число операций по ринопластике. Ведь именно нос – одна из тех немногих частей тела, которую можно разглядеть на лицах облаченных в паранджи иранках, утверждающих, что более изящный – “западный” – носик намного привлекательней. Этот вид хирургии сделался там настолько популярным, что Тегеран окрестили “мировой столицей ринопластики”.

Неестественный стандарт красоты, который навязывают нам сегодня западные модельеры, – это высокие, непомерно высокие девушки-модели. К чему все эти немыслимые платформы и пятидюймовые шпильки? Взять, к примеру, трансляцию какой-нибудь торжественной церемонии – такой как “Оскар”. Что вы там увидите? Красивых актрис, разодетых как манекенщицы на подиуме. Измученные изнурительными диетами (не забывшие при этом во всеуслышание поплакаться о своих страданиях, дабы расположить к себе аудиторию), эти бедные женщины втиснуты в узкие платья (зачастую с совершенно голой спиной и плечами), взятые напрокат в модных домах у именитых кутюрье. Их волосы искусно уложены и намертво закреплены лаком, макияж безупречен. В туфлях на жутких каблуках они кажутся неестественно высокими. И это – современный идеал красоты? Не сомневаюсь, ни одну из них Ренуар никогда не взял бы к себе в натурщицы.

Меня пугает эта эволюция в сторону так называемой “экстремальной красоты”. Такой стандарт подходит далеко не всем. Меня интересует вот что: кто носит все эти многочисленные подделки с лейблами от именитых дизайнеров? Молоденькие дурочки, стремящиеся подражать законодательницам мод где-нибудь на чужой свадьбе? Конечно же, не те женщины, которые стареют со вкусом. К тому же, я думаю, что, как минимум, глупо всеми правдами и неправдами стремиться выглядеть так, как “модно в этом сезоне”. Это простительно юным и неопытным, но не нам. И снова, повторюсь, стандарты красоты – вещь переменчивая.

Давайте рассмотрим идеал красоты, который в двадцатые годы прошлого столетия “раскручивали” западные журналы и кинофильмы.

В те годы было в моде мертвенно-бледное лицо с нарумяненными щеками и кроваво-красными губами. Но стоило неподражаемой Коко Шанель появиться на публике с легким загаром, завязался наш и по сей день непрекращающийся роман с загорелой кожей!

К 1929 году, когда анемичная бледность вышла из моды и загорелая кожа была официально признана привлекательной, косметическая компания Coty помогла женщинам добиться набирающего всё большую популярность загара без солнца, разработав пудру и лосьон для искусственного загара, чтобы “перещеголять само солнце”. Сегодня, много-много лет спустя, косметическая индустрия по-прежнему сулит нам “идеальный” загар в бутылочках и флакончиках. Вместе с ним пришли передовые технологии, мир наводнили солярии, чрезвычайно опасные. Но я их раскусила; я прячусь от губительных полуденных солнечных лучей и регулярно пользуюсь солнцезащитными средствами. В то же время я нравлюсь себе больше, когда в августе покрываюсь легким загаром. Возможно, когда-нибудь мы снова вернемся к усовершенствованным расписным лицам французского двора эпохи правления Луи XIV как ne plus ultra [49]. Такой тип красоты – повод призадуматься по мере того, как мы стареем.