Краткая история цифровизации - Мартин Буркхардт Страница 23

Метод «коммутации пакетов»

Честно говоря, прежде чем завести речь об этом молодом Персивале, нам стоит сделать отступление о том, что история сейчас поведет нас совсем не туда, куда стремились ее герои. Теперь всем начинают заправлять длинноволосые битники, а компьютер становится чем-то вроде расширяющего сознание наркотика. Со времен Холлерита мы привыкли к тому, что компьютер – вещь государственная, служащая для защиты страны, производства вооружений или контроля за воздушным пространством, однако с уменьшением и удешевлением чипов на сцену выходит всё больше частных игроков. Все это происходит на фоне роста популярности неолиберальный взглядов, подразумевающих ограничение государственного вмешательства в экономику и свободу невидимой руки рынка. Ровно поэтому в дальнейшем развитии вычислительной техники ведущую роль будет играть не правительство, а частный капитал, который и создаст ту самую наднациональную сеть, которая известна нам сегодня под названием Интернет.

На фоне этих событий мы видим молодого Роберта Меткалфа, который, как и многие программисты, нырнул в совершенно новую для себя сферу. Сам Меткалф говорил, что его семья как с отцовской, так и с материнской стороны происходит из «американских викингов» – дед был капитаном, а бабушка работала в администрации нью-йоркского порта (что сразу послужило поводом для рассказов о связях с мафией). Однако во втором поколении мятежный дух викингов, судя по всему, утих. Отец Меткалфа, авиационный инженер, имел две цели в жизни: спокойно уйти на пенсию и отправить сына учиться в колледж. Сын был прилежным учеником, поэтому сумел поступить в Массачусетский технологический институт, где сначала окончил бакалавриат по менеджменту, а потом по электротехнике. По совету однокурсника Меткалф начинает ходить на курс вычислительной техники, где его замечают и берут на работу программистом в один из проектов ARPA – а это не только высокое жалование, но и возможность работать в кондиционируемых помещениях. Земные удовольствия поначалу и являются единственной мотивацией молодого студента: так как он одновременно работает и учится, времени на домашние дела у него не хватает, поэтому он нанимает одного из однокурсников, чтобы тот брал на себя стирку и ежедневно обеспечивал Меткалфа свежими белоснежными рубашками.

В остальных вопросах Меткалф столь же привередлив – на предложение преподавать в университете им. Леланда Стэнфорда-младшего (больше известного нам как Стэнфордский) молодой человек надменно отвечает: «Кому может прийти в голову работать в университете какого-то младшего?» Через некоторое время Меткалфа приглашают в аспирантуру Гарварда – и вот, казалось бы, цель достигнута, больше можно не стараться. Однако здесь Меткалф демонстрирует самостоятельность и хватку: как он пишет в своих воспоминаниях, Гарвард он ненавидел с самой первой минуты, и эта ненависть становится еще сильнее, когда университет отклоняет его инициативу по созданию программы для подключения университетских компьютеров к Арпанету, потому что «для этого требуется участие квалифицированных специалистов». В результате университет привлекает к этой работе компанию Bolt, Beranek and Newman, а та просто нанимает другого студента. Меткалф не может простить такого оскорбления и поэтому с удвоенной силой принимается за разработку своей теории «пакетной коммуникации», а к моменту защиты диссертации в 1972 году у него в кармане уже лежит контракт на высокооплачиваемую должность.

Работа в исследовательском центре Xerox PARC в Пало-Альто приглянулась Меткалфу среди девяти других предложенных вакансий по двум причинам: во-первых, ему нравится калифорнийский стиль жизни в духе группы Beach Boys, а, во-вторых, Xerox всегда покупает своим сотрудникам билеты в первый класс – даже длинноволосым хиппи-ученым в шлепанцах.

В отличие от ненавистного Гарварда институт Хегох оказывается настоящим Эльдорадо или, как его называет сам Меткалф, «машиной времени». Здесь цветут и развиваются идеи, заложенные в шестидесятых годах в управлении ARPA самим Чарльзом Тейлором: свобода научного поиска является основным условием, который Тейлор поставил перед компанией. Вскоре из стен PARC выходит первый в мире персональный компьютер Xerox Alto, размером с морозильную камеру, а через несколько месяцев – первый в мире лазерный принтер. Сотрудники лаборатории также разрабатывают язык PostScript и пропагандируют концепцию безбумажного документооборота.

Глядя на этот список инноваций, трудно не задаться вопросом: отчего компьютерными гигантами стали такие компании, как Apple, Microsoft или Adobe, а Xerox как производил копировальные аппараты, так с ними и остался. Дело в том, что материнской компании, как это часто бывает, не хватило воображения. Руководство Xerox просто не представляло себе, как коммерциализировать все эти более или менее безумные изобретения. Когда в конце семидесятых годов PARC организовал в штаб-квартире компании презентацию результатов своей работы для топ-менеджеров, те увидели перед собой сборище хиппи, судорожно нажимающих на клавиши клавиатуры. В представлении начальства это тут же сделало ученых кем-то вроде секретарш-машинисток, труд которых не заслуживает никакого внимания.

Ровно поэтому компьютер Alto никогда не вышел на рынок, как и текстовый редактор WORD, созданный Чарльзом Симони и Полом Алленом. Основатели компании Adobe Чак Гешке и Джон Уорнок тоже были фактически вынуждены основать собственную компанию, чтобы без оглядки на домыслы традиционалистского начальства создавать такие программы, как Photoshop, Animator или Acrobat Reader. Когда Стив Джобс однажды обвинил Билла Гейтса в том, что тот украл у Apple концепцию графического интерфейса, Гейтс ответил, что все, скорее всего, было по-другому: это Джобс устроился на работу в богатую компанию Xerox, чтобы украсть там идею телевизора, однако сразу понял, что его уже опередил другой вор – сам Гейтс.

Когда Меткалф приехал в Калифорнию, центр Xerox PARC как раз находился в процессе становления и был открыт всем мыслимым инновационным идеям. Только вот идее Меткалфа связать друг с другом все доступные устройства – вычислитель, экран и принтер – здесь оказались не рады. Основным препятствием стала не позиция руководства, а амбиции коллег, которые заподозрили в этом ограничение своей творческой свободы, а то и вообще боялись, что кто-нибудь с помощью такой сети проберется к ним на рабочий стол и воспользуется плодами их работы. Когда Меткалф предложил использовать обычный коаксиальный кабель для объединения компьютеров в сеть, его завалили возражениями. Главной ошибкой (а также доказательством того, что такая система никогда не заработает) называлось то, что отправка пакета данных удастся не со стопроцентной, а лишь с высокой вероятностью. Впрочем, на практике выяснилось, что это никак не отразилось на работоспособности сети, ведь все ошибки протоколировались и вызывали повторную отправку пакета.

Сеть, которую назвали Ethernet, оказалась очень успешной: ее пропускная способность составляла немыслимые для того времени 2,94 мегабита в секунду (в восьмидесятых годах, когда на рынок вышли акустические модемы, высокой скоростью считалось значение в 9800 бод, то есть в триста раз меньше скорости Ethernet). Систему Меткалфа внедрили, и ученые тут же начали пользоваться ее возможностями: они печатали материалы на общем лазерном принтере, обращались к собственному компьютеру с других терминалов, а также отправляли друг другу электронные письма (кстати, отсюда берет свое начало и знаменитый символ @). К удобству сети все настолько быстро привыкли, что, как только в ней возникали какие-то неполадки, в дверь кабинета Меткалфа через пять минут уже стучались встревоженные коллеги.