Как далеко ты сможешь пройти? - Джон Маклин Страница 21

После чемпионата страны Кэтрин на десять дней осталась со мной в Пенрите, чтобы вместе потренироваться в гребном центре. В апреле того же года мы выступили на отборочной регате как национальная команда Австралии. В мае Кэтрин переехала в Пенрит на постоянное жительство, чтобы мы могли посвятить совместным тренировкам как можно больше времени. Однако, когда тренировки становятся вашим основным занятием, вам все равно нужно найти способ сводить концы с концами. Одна из местных компаний помогла нам, предложив свое спонсорство. Кроме того, Кэтрин получила от Австралийской спортивной комиссии грант, выделяемый атлетам, которые тренируются для выступления на Паралимпийских играх. Если бы я согласился принять такой грант, то фактически наклеил бы на себя ярлык физически недееспособного. Но я не принадлежу к этой категории людей. Никогда не принадлежал. И никогда не буду.

В августе 2007 года мы с Кэтрин полетели в Мюнхен на чемпионат мира по гребле. В отличие от Паралимпийских игр, которые проводятся отдельно от Олимпиад, на чемпионатах мира выступают все, то есть туда съезжаются и пара-спортсмены, и обычные спортсмены. Мне это понравилось.

Я отыскивал лучших в мире гребцов и засыпал их вопросами о технике и стратегии в этом виде спорта. К тому моменту я занимался греблей чуть больше шести месяцев. Я знал, что мне нужно многому научиться и что у меня на эту учебу совсем мало времени.

Мой подход всегда заключался в том, чтобы отыскивать самых лучших спортсменов и учиться у них всему, чему только можно. Я использовал его, когда собирался покорять Ironman, готовился к заплыву через Ла-Манш и обдумывал идею совершить пробег на хендсайкле по всей Австралии (от которой у меня хватило ума отказаться). Одно из моих любимых высказываний гласит: «Контролируй только те вещи, которые можно контролировать». Другими словами, фокусироваться нужно на том, что ты можешь сделать, а не на том, чего не можешь. Один из самых надежных способов, позволяющих мне поступать именно таким образом, заключается в том, чтобы отыскивать людей, которые это уже делали, и учиться у них всему, чему только можно. Физические возможности спортсмена имеют свои границы, а в том, что касалось гребли, мой потенциал не совсем соответствовал этому виду спорта. В академической гребле 70 процентов мощности обеспечивают ноги, 20 процентов — поясница и 10 процентов — руки. Что же касается адаптивной гребли, то ноги здесь не задействуются. Сиденье в лодке не скользит, поэтому используемые в академической гребле толчковые движения ногами тут не производятся. Чтобы спортсмен не использовал ноги, они фиксируются специальным ремнем, который охватывает их чуть выше коленей. Так что даже если бы мои ноги работали, я бы не смог их использовать. Вместо этого мне оставалось полагаться только на поясницу и руки. Следовательно, мне нужно было освоить технику, максимизирующую мои усилия. Я был готов впитывать все советы, которые мне только давали.

Отправляясь на чемпионат мира, мы с Кэтрин думали, что нашим главным соперником станет американский экипаж. Они были фаворитами с тех пор, как этот вид включили в паралимпийскую программу. Однако в финале американцы не сумели составить нам достойную конкуренцию. Зато чрезвычайно сильным оказался бразильский экипаж. Мы с Кэтрин финишировали вторыми, отстав от бразильцев на корпус лодки. Серебряная медаль зарезервировала нам место в Пекине. Теперь у нас было двенадцать месяцев на подготовку. Я дал себе слово, что в следующий раз они нас не опередят. Когда мы снова встретились в Пекине, я был намерен вернуться домой с золотом.

Теплым весенним вечером через пару месяцев после чемпионата мира я отдыхал дома. Не забывайте, что, когда в Австралии весна, в северном полушарии осень. Я включил музыку и нежился в джакузи на заднем дворе, наслаждаясь жизнью. Мы с Кэтрин наращивали интенсивность тренировок. Моя мечта выиграть золото казалась вполне достижимой, особенно после того, как мы доказали себе, что являемся одним из лучших экипажей, которые в следующем году соберутся в Пекине. Я мечтал об олимпийском золоте с того самого дня, как двенадцатилетним мальчишкой выиграл чемпионат штата в спортивной ходьбе на 1500 метров. «Это лучший способ завершить спортивную карьеру», — сказал я себе. После Пекина я смогу вычеркнуть золотую медаль из списка жизненных целей и перейти к следующей.

«Но какая цель станет следующей? — спросил я себя. — Куда мне направиться дальше?» Я думал не о следующих спортивных достижениях и не о том, чем стану зарабатывать на жизнь после завершения карьеры профессионального спортсмена. Нет, я думал о том, какая цель будет стоить того, чтобы мне захотелось каждое утро вставать с постели. В памяти снова всплыли беседы с Мори после моего провала на Играх в Сиднее. «Ответы, которые ты ищешь, нельзя найти на Гавайях, в Ла-Манше или на Олимпийском стадионе. Тебе придется отыскать их в самом себе», — сказал он мне. Так какого ответа я искал? Мори спрашивал, чего я больше всего хочу в жизни. Я ответил: просто создать семью. Семь лет спустя я все еще был один.

Я оглядывал свой задний двор и вспоминал свою жизнь, думая о том, чего достиг, и о том, чего надеялся добиться в будущем. «Так чего мне не хватает?» — спросил я себя. Ответ был мне известен: кого-то, с кем можно всем этим поделиться. Я мог бы сказать, что еще не встретил нужного человека, и, возможно, это было бы правдой, но в то же время мне было ясно: многое из того, что мучило меня в пору знакомства с Мори, до сих пор продолжало тяжким грузом лежать у меня на душе. Пока главным в моей жизни будет оставаться Джон Маклин, у меня в жизни почти ничего не будет, кроме него: только все больше и больше моих собственных проблем. Да, я многое изменил в своей спортивной жизни. Большинство испытаний, которым я себя подвергал, и мероприятий, в которых участвовал, теперь проводились с целью сбора средств и привлечения внимания к моему фонду, а не ради того, чтобы добиться славы для себя. К тому моменту мы собрали и передали семьям с детьми на инвалидных колясках больше миллиона долларов. Я был уверен в том, что теперь действительно меняю к лучшему жизнь других и бескорыстно помогаю людям — так же, как те, кто помогал мне после аварии.

Но одной лишь возможности менять к лучшему жизнь людей, которых я даже не знал, было недостаточно. В плане взаимоотношений я не сдвинулся с того места, где находился в момент знакомства с Мори. Мимолетных отношений у меня было более чем достаточно. Но ни к одной из этих девушек я никогда не питал по-настоящему глубоких чувств. Я все еще продолжал цепляться за ту часть себя, от которой Мори советовал мне освободиться. «Чтобы изменить свою жизнь, мне нужно сначала измениться самому, — сказал я себе. — Если мне не удается построить взаимоотношения, то, может быть, проблема кроется в моем подходе к этому вопросу и в том, что я пытаюсь от них получить».

Копаться в себе всегда неприятно, особенно когда человек становится совершенно откровенным сам с собой. Однако тому, кто желает расти, откровенность и честность абсолютно необходимы. И я был готов расти. Я был готов производить изменения. Я был готов к тому, чтобы перестать жить только для себя и найти кого-то, с кем смогу разделить свою жизнь, кого-то, с кем я мог бы быть таким, какой есть, а она могла бы быть такой же со мной. Когда я задумался о том, кто мог бы стать таким человеком, ответ был только один.