[Не]правда о нашем теле. Заблуждения, в которые мы верим - Андрей Шляхов Страница 21

Седина — это не только признак почтенного возраста, но и следствие тяжелых переживаний. Общеизвестно, что человек может поседеть «в один присест», то есть очень быстро, например, за одну ночь, от сильного испуга, скорби и прочих тяжких душевных мук.

Помните, что случилось с молодым бурсаком Хомой Брутом в гоголевском «Вие»? «Здравствуй, Хома! — сказала она, увидев философа. — Ай-ай-ай! что это с тобою? — вскричала она, всплеснув руками.

— Как что, глупая баба?

— Ах, боже мой! Да ты весь поседел!

— Эге-ге! Да она правду говорит! — произнес Спирид, всматриваясь в него пристально. — Ты точно поседел, как наш старый Явтух.

Философ, услышавши это, побежал опрометью в кухню, где он заметил… треугольный кусок зеркала… Он с ужасом увидел истину их слов: половина волос его точно побелела».

Как не поседеть, пережив такой ужас?

Горе тоже вызывает седину. Помните, у Ахматовой в «Сероглазом короле»:

«Жаль королеву. Такой молодой!..

За ночь одну она стала седой…»

Потеряла несчастная королева любимого мужа и поседела.

А того, что случилось с одним из героев «Тайны двух океанов» Григория Адамова, как говорится, и врагу не пожелаешь: «Больше всего поражала в комиссаре густая седина волос над молодым лицом с маленькими черными, подбритыми на концах усиками и черными живыми глазами. Говорили, что эта седина появилась у него после долгого пребывания в одиночестве с трупом погибшего капитана в затонувшей на большой глубине подлодке, на которой он также был комиссаром».

Просидеть на затонувшей на большой глубине подлодке рядом с трупом товарища — каково это? Тут не только поседеть, с ума сойти можно.

Николай Гоголь, Анна Ахматова и Григорий Адамов не были врачами и теоретически (чисто теоретически!) могли заблуждаться в отношении седины. Но вот писатель Михаил Булгаков, до того как взяться за перо, был врачом, и уж он-то не мог ошибаться. Особенно с учетом того, как тщательно Михаил Афанасьевич относился к деталям. Навскидку, недолго думая, можно вспомнить два примера того, как седеют от потрясений булгаковские герои.

В «Мастере и Маргарите» от страха, вызванного столкновением с потусторонними силами, в одночасье поседел финансовый директор Варьете Римский: «Седой как снег, без единого черного волоса старик, который недавно еще был Римским, подбежал к двери, отстегнул пуговку, открыл дверь и кинулся бежать по темному коридору».

В «Роковых яйцах» при встрече с гигантской анакондой (жуть какая!) седеет глава совхоза «Красный луч» Александр Семенович Рокк: «От змеи во все стороны било такое жаркое дыхание, что оно коснулось лица Рокка, а хвост чуть не смел его с дороги в едкой пыли. Вот тут-то Рокк и поседел. Сначала левая и потом правая половина его черной, как сапог, головы покрылась серебром». Змея не просто испугала Рокка, она еще и убила на его глазах его жену Маню. Как тут не поседеть?

Если кому-то кажутся неубедительными литературные примеры, то можно вспомнить исторические.

Французская королева Мария-Антуанетта и английский философ Томас Мор полностью поседели в ночь перед своей казнью.

Российский император Александр I поседел за одну ночь после того, как получил известие о сдаче Москвы французам и великом московском пожаре.

А известный русский поэт Федор Тютчев поседел за одну ночь после смерти своей жены Элеоноры.

Таким образом, можно утверждать, что седина может вызываться двумя причинами — возрастом и душевными потрясениями, по-научному — стрессом.

Курсив — мой, мозги — ваши!

* * *

Почему нас так завораживает связь между стрессами и сединой? Почему мы о многом можем забыть, многое можем упустить, но фраза «поседел за одну ночь» непременно окажется в нашем рассказе? Даже если мы не видели этого сами…

Стоп! Слова «даже» и «если» можно исключить. Никто никогда и нигде не видел, чтобы кто-то седел за одну ночь, за один час или, скажем, за одни сутки. Почему? Да потому что так не бывает. «Мгновенная» седина — это миф. Весьма и весьма распространенный в европейской культуре, но все же миф. Почему именно в европейской? Да потому что больше нигде — ни на Ближнем Востоке, ни в Индии, ни в Китае, ни в Африке, от переживаний не седеют. С горя люди там могут лишиться разума, дара речи, желания жить и много чего еще, но только не пигмента, содержащегося в волосах.

Немного анатомии и физиологии.

Цвет наших волос (а также цвет кожи, сосков, наружных половых органов и радужной оболочки глаз) обусловлен содержанием в них пигментов меланинов, которые представляют собой высокомолекулярные соединения. Высокомолекулярными называют такие соединения или вещества, молекулы которых состоят из большого количества повторяющихся одинаковых звеньев — остатков молекул простых низкомолекулярных соединений.

Среди меланинов различают эумеланины, феомеланины и нейромеланины. Для нас имеют значение две первые разновидности, поскольку нейромеланины содержатся только в головном мозге и более нигде. Что они там делают, ученые до сих пор не выяснили.

Эумеланины — вещества коричневого или черного цвета, в феомеланины имеют красноватую окраску. Именно феомеланины обуславливают характерный красно-розовый цвет наших губ, сосков и половых органов. Комбинации меланинов дают множество вариантов окраски наших волос. За «темную часть» отвечают эумеланины, а за светлую — феомеланины. Одни лишь эумеланины дадут черный или темно-коричневый цвет волос, а одни лишь феомеланины — рыжий.

Знаете, почему при загаре темнеет кожа? Из-за повышенной выработки меланинов, при помощи которых наш организм пытается защититься от чрезмерного облучения солнечными лучами. Меланины выполняют роль фильтра, задерживающего до 90 % ультрафиолетового излучения. Для более глубокого знакомства с темой загара вы можете прочесть главу двадцать девятую книги «Мифы о нашем теле. Научный подход к примитивным вопросам», которая называется: «Так ли полезен загар?»

Мы не зря упомянули о том, что меланины представляют собой высокомолекулярные соединения. Дело в том, что гигантские молекулы (или макромолекулы) весьма устойчивы. Помимо «обычных» химических связей между атомами, в макромолекуле присутствуют добавочные связи между ее участками, которые дополнительно «укрепляют» макромолекулу.