Эти удивительные животные. Самые неожиданные факты о братьях наших... разумных - Вирджиния Морелл Страница 21

Некоторые ученые давно начали учить шимпанзе, бонобо и горилл пользоваться для общения языком жестов и символов. Причем результаты часто впечатляли. Например, бонобо Кензи повсюду таскает с собой доску, исписанную коммуникационными символами, чтобы «общаться» со своими исследователями. Кроме того, он изобрел комбинацию символов для выражения своих мыслей. Тем не менее это не то же самое, когда животное смотрит на вас, открывает свой рот и спонтанно говорит.

Мы с Пепперберг пошли в дальнюю часть комнаты, где Алекс сидел на своей клетке и чистил клювом жемчужно-серые перья. Он остановился, увидев нас, и открыл клюв.

– Хочу виноград, – сказал Алекс.

– Он еще не завтракал, – объяснила Пепперберг, – поэтому немного не в духе.

Алекс прикрыл глаза, втянул голову в плечи и посмотрел на нее. Выглядел он очень раздраженным.

– Не смотри на меня так, – сказала ему Пепперберг. – Смотри, я тоже так умею. – Она прищурилась и бросила на него каменный взгляд, повторяя за ним.

Алекс наклонил голову и начал дергать перья на груди.

А мне Ирэн сказала:

– Он в плохом настроении, потому что у него линька, и иногда, когда он в таком состоянии, даже отказывается работать.

Пепперберг снова заговорила с Алексом:

– Ты сейчас уже будешь завтракать.

– Хочу пшеницу, – сказал Алекс.

Арлин Левин-Роу, менеджер лаборатории, передала Пепперберг миску с виноградом, зелеными бобами, яблоками и ломтиками банана, измельченные зерна пшеницы и кукурузу в початках. Пепперберг держала нарезанные фрукты и овощи перед Алексом, который хватал их своим клювом. Иногда он брал их когтями и рвал на более мелкие кусочки. Если что-то он не хотел есть, например зеленые бобы, то говорил: «Нух», что означало «Нет». Это было решительное «Нух», короткое и твердое. У него был голос, как у мультипликационного персонажа. Довольно смешно.

Под бдительным руководством Пепперберг Алекс научился имитировать названия около ста английских слов, в том числе названия всех продуктов, которые она ему предлагала, хотя яблоко он называл «бана-шня».

– Возможно, яблоки по вкусу ему напоминают бананы, а внешне немного похожи на вишню, поэтому Алекс придумал для них это слово, – сказала Пепперберг.

Алекс также умел считать до шести и уже учил звуки для цифр семь и восемь.

– Я уверена, что он уже знает эти две цифры, – сказала Пепперберг. – Он мог бы уже считать до десяти, но ему пока трудно произносить эти слова. Чтобы научить его произносить определенные звуки, уходит гораздо больше времени, чем я предполагала.

Алекс учился также произносить слово «коричневый». И чтобы помочь ему запомнить это слово, Пепперберг положила рядом с Алексом небольшой деревянный кубик, окрашенный в шоколадно-коричневый цвет.

После завтрака Алекс начал снова приводить себя в порядок, не сводя глаз со своей стаи. Время от времени он брал когтями игрушечный кубик и поднимал его вверх, как будто показывая всем в комнате. Затем он открывал клюв:

– Скажи мне, какой цвет?

– Коричневый, Алекс. Цвет – коричневый, – пропели хором Пепперберг, Левин и еще один ассистент. Они растянули слово коричневый на четыре полных слога.

Алекс молча слушал. Иногда он пытался повторить отдельные части слова: «Коррр…чч…вый». Спустя какое-то время он снова поднимал игрушечный кубик и повторял свой вопрос:

– Какой цвет?

И все снова хором отвечали:

– Коричневый, Алекс. Цвет – коричневый.

Затем Алекс переключался на цифру семь:

– Ссссе…мо.

– Хорошо, Алекс, – сказала Пепперберг. – Семь. Цифра семь.

– Сссе… м! Сссе… м!

– Он тренируется, – объяснила Ирэн, когда я спросила, что Алекс делает. – Он таким образом учится, думает, как произнести это слово, как использовать свой голосовой аппарат, чтобы правильно воспроизвести звук.

Сама мысль, что птица охотно принимает участие в процессе обучения, была, мягко говоря, несостоятельной. Но после того как я послушала и понаблюдала за Алексом, мне было трудно спорить с этим объяснением Пепперберг. Она не поощряла птицу угощениями и не вырывала Алексу когти, чтобы заставить его произносить звуки.

После того как она и ее ассистенты произнесли для Алекса слово «семь» более десяти раз подряд, Пепперберг сказала:

– Ему нужно прослушать слово несколько раз, прежде чем он сможет правильно его воспроизвести.

И добавила:

– Я не пытаюсь узнать, сможет ли Алекс выучить человеческий язык. Для меня не это главное. Мой план всегда заключался в том, чтобы использовать его имитационные способности, чтобы лучше понять процесс познания у птиц.

Другими словами, поскольку Алекс мог произносить приблизительные звуки некоторых английских слов, Пепперберг могла задавать ему вопросы о его понимании мира. Конечно, она не могла спросить его, о чем он думает, – попугай знал недостаточно слов, чтобы ей ответить. Но она могла спросить его о том, что он знает о числах, форме и цвете. Чтобы продемонстрировать это, Пепперберг поднесла сидящего на ее руке Алекса к высокому деревянному насесту посреди комнаты. Затем достала зеленый ключ и маленькую зеленую чашку из корзины на полке, удерживая оба предмета перед глазами Алекса.

– Где сходство? – спросила она и посмотрела на клюв Алекса.

Недолго думая, клюв Алекса открылся:

– Цвет.

– Где разница? – спросила Пепперберг.

– Фор-ма, – ответил Алекс. Так как у него не было губ и клюв лишь слегка приоткрывался, когда он отвечал, слова, казалось, возникали из воздуха, словно говорил чревовещатель. Но слова и то, что можно было назвать мыслями, принадлежали только ему.

До исследования Пепперберг ученые считали, что птицы не способны различать объекты. Еще в 1960 году лингвисты, такие как Ноам Хомски, утверждали, что подобной способностью обладают только люди. Ученые также были уверены, что птицы не могли различать такие понятия, как «сходство», «разница», «больше» и «меньше». Тем не менее в течение следующих двадцати минут Алекс прошел все тесты. Он правильно назвал ряд предметов (ключ, чашка, бумага) и определил их цвет, форму, размеры и материалы, из которых они были сделаны (шерсть, дерево и металл). Для того чтобы это сделать, Алекс должен был подумать. Он не только должен был понять, какие это предметы, но и догадаться, что именно Пепперберг просит его сравнить – цвет, форму или материал.

Следующий урок у Алекса – арифметика, на котором он должен посчитать желтые игрушечные кубики среди кучи кубиков другого цвета. Способность животных считать многие ученые также ставили под сомнение, но оказалось, что Алекс мог это делать (и Пепперберг опубликовала несколько работ, подтверждающих эту способность). Он даже знал понятие нуля, или ничего, как он его называл. Опять же он был единственным животным, за исключением двух шимпанзе, которое обладало этой способностью.