Назад на Землю. Что мне открыла жизнь в космосе о нашей родной планете и о миссии по защите Земли - Николь Стотт Страница 21

Самое замечательное в условиях микрогравитации – возможность парить в невесомости, но самое удивительное впечатление – магия перемещающихся в воздухе капель воды. У астронавтов есть традиция – делать то, что можно было бы назвать «водным селфи»: снимать автопортрет, отраженный в плавающем шаре воды. Изображение получается вверх ногами, и это милый сувенир, который позволяет нам немного рассказать о том, что такое жить в космосе.

Даже душ принимать тут забавно. Ведь на космической станции нет проточной воды, и, чтобы принять «душ», надо через трубочку выдавливать из мягкого контейнера горячую воду прямо на тело, при этом видно, как вода покрывает тебя, словно вторая кожа. А еще можно выдавить каплю воды размером с мяч для софтбола ^[32], просунуть внутрь руку, и получится водяная перчатка.

Во время выступлений в школах я шучу, что, если бы можно было выдавить достаточно большую каплю воды, в ней можно было бы устраивать заплывы. Хотя и заманчиво попробовать, мы не делаем этого на борту, потому что так мы не только развели бы сырость, но и рисковали бы повредить все электронное оборудование вокруг. Однако мы развлекаемся и делаем глупости, например погружаем несколько мармеладных мишек в парящую каплю воды, смотрим, как она вращается, а затем захватываем их одним большим глотком.

Точно так же, как и на земле, в космосе меня больше всего занимали тропические регионы планеты. Протяженность коралловых рифов, мелководья и небольших островов от южной оконечности Флориды до северного побережья Венесуэлы – мой любимый район. Однажды ночью, когда меня снова заворожило сочетание синих и бирюзовых оттенков проплывающей внизу планеты, я потеряла счет времени, паря у иллюминатора с камерой и большим объективом-трансфокатором, направленным на землю. Я делала снимок за снимком в попытке запечатлеть прекрасные, изящные узоры океана. Наконец, заметила, что уже поздно, поэтому сохранила изображения к себе на компьютер и легла спать.

На следующий день, заинтересовавшись тем, что же такое я снимала, я провела небольшое исследование и обнаружила, что место, которое я сфотографировала, называется Лос-Рокес. Я пролистала свои фото и нашла изображение, которое пленило мое воображение. На снимке казалось, что кто-то наклонился с кистью в руках и нарисовал волну на поверхности океана. Я решила написать картину с этого фото, а еще распечатала изображение и прикрепила его липучкой к стенке рядом со спальным местом. Затем приготовила все необходимое, чтобы начать рисовать. Набор акварели – есть; бумага – есть; кисточка – есть; пакет с водой – есть.

Мне пришлось изменить свой подход к рисованию, так как вращение вокруг планеты со скоростью 8 км в секунду не позволяет зарисовать то, что видно из иллюминатора. Но тот факт, что в воздухе вода собирается каплями и парит, еще сильнее изменил мой подход к живописи. Отсутствие гравитации и парение в невесомости добавляет восхитительной сложности и приключений всему, включая рисование акварелью. Поскольку все вокруг парит и уплывает, я понимала, что очень важно будет заранее все спланировать и организовать. Пришлось постараться и снабдить каждый предмет кусочком липучки, и я крепила мелочи на другом фрагменте ленты на стене или у себя на брюках. Вот такой у нас был способ, чтобы держать все необходимое под рукой.

Я засунула стопы под поручни, чтобы удержаться на одном месте. (Понимаю, это звучит смешно, но поручни мы использовали не только чтобы, придерживаясь за них, передвигаться по станции, но и для того, чтобы, подсунув под них ногу, удерживаться на одном месте или сохранять равновесие.)

В космосе нельзя окунуть кисточку в стаканчик с водой, потому что и стаканчиков-то там нет, поэтому я медленно выдавила крошечную каплю воды из трубочки пакета питьевой воды, а затем собралась погрузить в нее кончик кисточки.

Случившееся потом застало меня врасплох. Мне казалось интересным окунуть кисточку в плавающие шарики воды, однако то, как повела себя вода, соприкоснувшись с кистью, краской и бумагой, стало полной неожиданностью. Не успела я поднести кисть к капельке, как вода будто притянулась к ней и двинулась навстречу. То же самое произошло, когда я поднесла капельку воды, парящую на конце кисточки, к краске: вода устремилась с кисти к краске еще до того, как я коснулась ее. Так же повела себя и окрашенная капля воды, вернувшись к кисти. Словно все это происходило под действием какого-то таинственного магнетизма.

Помимо такого непонятного явления я быстро обнаружила, что, если все-таки хочу использовать кисточку в космосе, придется изменить технику: едва кончик кисти касался бумаги, вся окрашенная вода разом оказывалась на бумаге и образовывала большую цветную кляксу. «Черт возьми!» Пришлось начинать все заново. Несколько раз. После ряда попыток методом проб и ошибок я наконец сообразила, что надо перемещать окрашенную воду кисточкой по бумаге, а не касаться кистью холста, как привыкла делать.

Вид Земли, которая кажется из космоса парящим на фоне темноты светящимся голубым шаром, напомнил, как необычно жить в такой уникальной среде, и вдохновил меня нарисовать картину. Как и наблюдение за планетой через иллюминатор станции, рисование в космосе производило невероятное впечатление: я переживала и физическое, и эмоциональное ощущение парения, смогла полностью погрузиться в создание собственной интерпретации вида на нашу родную планету с совершенно особой точки обзора. Саму картину нельзя назвать шедевром, но я рада, что она хотя бы схожа с тем внушающим трепет видом.

Каждый раз, когда рисовала, я получала возможность увлечься занятием, которое мне нравится, и в то же время размышлять о благодарности за то, что смогла оказаться в этом месте. Я поймала себя на том, что думаю о запланированной на время полета работе. В одну из таких ночей, когда передо мной парила капля воды, я подумала о трех новых товарищах по экипажу, которые должны были присоединиться к нам на космической станции на другой день.

* * *

2 октября 2009 года я наблюдала, как российский космический корабль «Союз», на борту которого были три новых члена нашего экипажа – Макс, Джефф и Ги, – примчался к нам из космоса, а затем будто в замедленной съемке пристыковался к одному из узлов МКС. Через пару часов проверок, нет ли утечек воздуха между двумя космическими аппаратами, мы открыли люки. Друзья вплыли на станцию, которая, вероятно, показалась им просторной и широкой, словно Большой Каньон, по сравнению теснотой космического корабля, на котором они до этого путешествовали.

На лицах прибывших были улыбки благоговения и изумления. (Не важно, сколько раз вы уже бывали в космосе, улыбка всякий раз одинаковая.) Для Макса Сураева, российского космонавта и моего хорошего друга (он и его жена Анна, как и другая пара – крестные моего сына), это был первый полет в космос и на МКС. Поскольку сама я тоже была в космосе впервые, чувствовала, что отлично понимаю его улыбку и то, что он ощутил, впервые вплывая на МКС. Мой друг и коллега из NASA астронавт Джефф Уильямс прибыл на станцию в третий раз. Я видела, как он улыбается и заново знакомится со станцией; не терпелось перенять его опыт. Широко улыбался также, нацепивший красный клоунский нос, Ги Лалиберте, один из основателей Cirque du Soleil. Он заплатил Российскому космическому агентству 35 млн долларов за тренировки и космический полет в качестве «участника» (иными словами, стал космическим туристом). Ги – восьмой человек, побывавший в космосе в рамках этой программы.