Принципы экономики. Классическое руководство - Томас Соуэлл Страница 21

Системные причины, часто встречающиеся в экономике, не обеспечивают такой эмоциональной разрядки для общественности или этической мелодрамы для СМИ и политиков, как интенциональные причины вроде «жадности», «эксплуатации», «взвинчивания», «дискриминации» и так далее. Интенциональные объяснения причин и следствий также могут казаться более естественными в том смысле, что не особо искушенные люди и сообщества обращаются к таким объяснениям в первую очередь. В некоторых случаях потребовались столетия, чтобы интенциональные объяснения, воплощенные в суевериях о природе, уступили место системным объяснениям, основанным на научных данных. Пока неясно, понадобится ли так много времени, чтобы экономические принципы заменили естественную склонность многих людей объяснять системные результаты чьими-то намеренными действиями.

Сложность и причинность

Хотя принципы экономики на самом деле не особо сложны, сама легкость их усвоения одновременно становится причиной того, что люди, не желающие соглашаться с анализом, противоречащим некоторым их заветным убеждениям, отвергают эти принципы как упрощенные. Отклонения от очевидного часто гораздо сложнее, чем просто факты. Аналогично не будет автоматически верным, что у сложных следствий должны быть сложные причины. Невероятно сложными могут оказаться «результаты» самых простых вещей. Например, простейший факт, что ось вращения Земли наклонена, приводит к колоссальному количеству сложных реакций у растений, животных и людей, а также влияет на неживые объекты: океанские течения, изменения погоды и продолжительность дня и ночи.

Если бы ось вращения Земли была вертикальной ^[27], то во всех частях света ночь и день имели бы постоянную продолжительность круглый год. Климат на экваторе и полюсах по-прежнему разнился бы, но в любой точке он был бы одинаковым зимой и летом. Наклон земной оси означает, что, когда планета движется по орбите вокруг Солнца, солнечные лучи падают на одно место под разными углами, а это приводит к изменению температуры и длительности дня и ночи.

В свою очередь, такие преобразования вызывают сложные биологические реакции в росте растений, спячке и миграциях животных, а также психологические изменения у людей и многие сезонные перемены в экономике. Изменение погодных условий влияет на морские течения, частоту ураганов и другие природные явления. И все эти осложнения связаны с тем, что ось Земли наклонена, а не вертикальна.

В общем, сложные следствия могут быть результатом как простых, так и сложных причин. Какой именно случай реализовался, нам рассказывают факты, а не априорные заявления о том, что все «упрощенно». Объяснение будет слишком простым, если его выводы не соответствуют фактам или оно нарушает законы логики. Однако нередко, вместо того чтобы изучить логику и доказательства, объяснение сразу объявляют упрощенным.

Мало что можно счесть более простым, чем то, что люди склонны покупать больше по низким ценам и меньше — по высоким. Но если соединить это утверждение с тем, что производители, как правило, предлагают больше товаров по высокой цене и меньше — по низкой, то этого достаточно, чтобы спрогнозировать многие виды сложных реакций на регулирование цен, будь то рынок жилья, продовольствия, электроэнергии или медицинской помощи. Более того, эти реакции наблюдались на всех обитаемых континентах и в течение тысячелетий известной нам истории. Простые причины и сложные следствия — обычное явление для самых разных народов и культур.

Индивидуальная и системная рациональность

Склонность людей персонализировать причинность ведет не только к упрекам, что высокие цены в рыночной экономике вызваны алчностью, но и к обвинениям, что причина многих неудач в государственной экономической политике — «глупость» чиновников. В действительности многие неудачи в этой деятельности проистекают из-за совершенно рациональных действий, если учесть стимулы, с которыми сталкиваются занимающиеся ею государственные чиновники, и естественные ограничения в знаниях, имеющихся у любого конкретного человека, принимающего решение, или группы таких людей. Если меры политики или институт создает высший политический лидер, подчиненные боятся ему противоречить и уж тем более указывать на неэффективные последствия, которые возникнут в результате проведения такой политики. Вестники с плохими новостями порой рискуют не только карьерой, но и — как в случае Сталина или Мао — жизнью.

Должностные лица, проводящие определенную политику, могут быть вполне рациональными в своих действиях, но влияние этой политики на общество в целом может оказаться отрицательным. Например, в сталинские времена в СССР был период острой нехватки горнодобывающего оборудования, однако руководитель завода, производящего такие машины, хранил их на складе, а не отправлял в шахты, где они требовались позарез. Причина по сегодняшним меркам многим показалась бы смешной, а тогда грозила реальным тюремным сроком: по официальным приказам, эти машины должны быть выкрашены красной маслостойкой краской, а у производителя имелась только зеленая маслостойкая краска и красный лак, который маслостойкостью не обладал. И достать нужную краску директор не мог из-за отсутствия свободного рынка. Невыполнение официальных приказов во времена Сталина считалось серьезным преступлением, поэтому директор говорил: «Я не хочу получить восемь лет». Когда он объяснил ситуацию вышестоящему чиновнику, попросив разрешения на использование зеленой краски, тот ответил: «Я тоже не хочу получить восемь лет». Однако все же связался с министерством, чтобы там дали разрешение на его разрешение. После долгих проволочек министерство все же удовлетворило его просьбу, и оборудование наконец отправилось в шахты. Никто из этих людей не вел себя глупо. Они вполне рационально реагировали на стимулы и ограничения системы, в которой работали. При любой политической или экономической системе люди делают выбор только из реально доступных им вариантов, а разные экономические системы предлагают разные альтернативы.

Даже в демократической стране, где личная опасность гораздо ниже, высокоинтеллектуальный человек, добившийся выдающегося успеха в частном секторе, обычно не способен повторить свой триумф, заняв высокий пост в правительстве. И снова дело в том, что стимулы и ограничения в разных институтах разные. Лауреат Нобелевской премии по экономике Джордж Стиглер писал: