Что нельзя купить за деньги. Моральные ограничения свободного рынка - Майкл Сэндел Страница 20

Аналогичная проблема возникает и в случае платы детям за хорошую успеваемость в школе: почему бы не платить ребенку за получение хороших отметок или за чтение книг? Цель в данном случае состоит в том, чтобы мотивировать стремление ребенка к учебе или чтению. Деньги выступают стимулом, способствующим достижению этой цели. Экономика учит, что люди реагируют на стимулы. Одни дети могут иметь достаточную мотивацию к чтению или успешному обучению, а другие нет. Так почему бы не использовать деньги в качестве дополнительного стимула?

Может оказаться – на это указывают экономические выкладки, – что два стимула будут работать лучше, чем один. Однако может случиться и так, что денежный стимул навредит внутренней мотивации ребенка, что приведет к уменьшению, а не к росту любви к чтению. Или к увеличению количества прочитанных книг в краткосрочной перспективе, но по неправильным причинам.

В этом случае рынок становится инструментом для достижения цели, и его роль не является невинной. Использование рыночных механизмов быстро превращается в рыночную норму. Очевидное беспокойство вызывает то, что денежное стимулирование может приучить детей рассматривать чтение книг как способ зарабатывания денег, что приведет к разрушению или вытеснению бескорыстной любви собственно к чтению.

Использование денежных стимулов для того, чтобы заставить людей похудеть, читать книги или подвергнуться стерилизации, не только отражает логику экономического подхода к жизни, оно расширяет ее. Когда Гэри Беккер в середине 1970-х годов написал, что все, что мы делаем, можно объяснить тем, что мы действуем, соизмеряясь с выгодами и затратами, он употребил понятие «теневые цены» – неявные оценочные величины, используемые человеком при выборе из нескольких альтернатив. Так, например, когда человек решает, оставаться ли ему в браке или развестись, перед ним, конечно, не висят ценники с цифрами, однако он использует неявные цены, позволяющие ему определить стоимость развода – его финансовую и эмоционального цену – и сопоставить ее с ценой получаемых выгод.

Но широко применяемые сегодня системы стимулирования идут еще дальше. Устанавливая цену за человеческие действия, весьма далекие от производства материальных благ, они выводят «теневые цены», о которых говорил Беккер, из тени и делают их абсолютно реальными. Эти системы строятся на принятии его предположения о том, что все человеческие отношения, в конечном счете, являются рыночными.

Развивая свою теорию, Беккер предложил рыночное решение вызывающей многочисленные споры иммиграционной проблемы: Соединенные Штаты должны отказаться от сложной системы выделения квот и просто продавать право на иммиграцию. Учитывая высокий спрос, Беккер предлагал установить размер входной платы на уровне 50 000 долларов или даже выше ^[100].

Иммигранты, готовые заплатить хорошие деньги за получение вида на жительства в США, утверждал Беккер, автоматически соответствуют предъявляемым к ним требованиям. Вероятно, это будут молодые, опытные, амбициозные и трудолюбивые люди, которые вряд ли используют иммиграцию для того, чтобы обратиться за помощью в благотворительные организации или жить на пособие по безработице. Когда в 1987 году Беккер впервые предложил продавать право на иммиграцию, многие посчитали его доводы притянутыми за уши. Но для тех, кто рассматривал вопрос в экономической плоскости, данное предложение представлялось разумным и даже очевидным ответом на сложный вопрос: как определять, каких иммигрантов нам следует принимать?

Другой экономист, Джулиан Саймон, примерно в то же самое время предложил аналогичный план. Он предлагал устанавливать ежегодную квоту на прием иммигрантов и проводить аукцион по продаже мест, пока вся квота не будет выбрана. Продажа права на иммиграцию является честным способом отбора, утверждал Саймон, «поскольку он осуществляется согласно стандартам рыночно ориентированного общества: исходя из способности и готовности платить». На возражение о том, что его план позволит иммигрировать только богатым, Саймон предложил позволить выигравшим аукцион участникам расплачиваться за счет взятого у государства кредита, который впоследствии погашается за счет подоходного налога. Если же кто-то окажется не в состоянии вернуть данный кредит, заметил Саймон, его всегда можно будет депортировать ^[101].

Идея продажи права на иммиграцию некоторыми была воспринята как оскорбление. Но в эпоху растущего доверия к рынку предложение Беккера–Саймона нашло свой путь к умам законодателей. В 1990 году Конгресс принял закон, согласно которому иностранцам, вложившим 500 000 долларов в экономику США, разрешалось иммигрировать в страну вместе со своими семьями. Вид на жительство выдавался в этом случае на два года. Если в течение этого срока вложенные инвестиции создавали не менее десяти рабочих мест, иммигрант мог претендовать на получение постоянной «грин-карты». Система предоставления «грин-карт» за деньги открывает быстрый путь к гражданству в обход общей очереди. В 2011 году два американских сенатора предложили законопроект, подразумевающий аналогичный стимул приобретателям элитного жилья, рынок которого «провис» после разразившегося в стране финансового кризиса. Любой иностранец, купивший дом стоимостью не менее 500 000 долларов, получал бы право жить в Соединенных Штатах вместе со своей супругой (или супругом) и несовершеннолетними детьми до тех пор, пока они владеют этой собственностью. Заголовок статьи, опубликованной в The Wall Street Journal, резюмировал условия такой сделки: «Купи дом и получи бесплатную визу» ^[102].

Беккер даже предложил брать деньги с беженцев, спасающихся от преследований. Свободный рынок, по его словам, позволит легко определить, кого из беженцев стоит принимать – тех, кто достаточно мотивирован, чтобы заплатить за свое спасение: «По понятным причинам политические беженцы и лица, преследуемые в своих странах, были бы готовы заплатить значительные суммы за право жить в свободной стране. Соответственно, введение платы за въезд автоматически избавило бы иммиграционные службы от необходимости трудоемкого выяснения того, насколько реальна опасность, грозящая беженцам на их родине» ^[103].