Дети – другие. Взрослый как обвиняемый. Часть первая - Мария Монтессори Страница 2

Прогресс достигнутый за немногие годы в деле воспитания и ухода за детьми, объясняется пробуждением совести общества. Речь идет не о прогрессе детской гигиены последних десяти лет девятнадцатого века. Самое главное – появление нового взгляда на личность ребенка.

Сегодня невозможно познать какую-либо область науки – медицину, философию или социологию, игнорируя знания, накопленные о жизни ребенка. Поэтому так важно изучать влияние эмбриологии на общие знания в области биологии и развития живых существ. Остановимся лишь на том, что непосредственно связано с ребенком, так как это неизмеримо влияет на все человечество.

Ребенок интересен нам в первую очередь не как физическое, а как психическое существо, способное дать начало совершенствованию человека. Духовный его мир будет, возможно, способствовать действительному продвижению человека по пути прогресса к развитию новой культуры.

Шведская писательница и поэтесса Элен Кей назвала наше время веком ребенка. Если набраться терпения и порыться в документах, то обнаружится, что эта же мысль прозвучала в тронной речи короля Италии Виктора Эммануила III, произнесенной в 1900 году. При своем вступлении на трон после убийства отца король говорил о новой эре, которая должна вывести двадцатый век на новую прямую, обозначив ее как «век ребенка».

Эти взгляды представляют собой отражение тех научных знаний конца девятнадцатого века, которые показали нам ребенка, страдающего в десять раз больше, чем взрослый, терзаемого школой и инфекционными болезнями.

Но никто не мог тогда знать, что в природе ребенка сокрыта особая жизненная тайна, способная сдернуть завесу с мистерии души человеческой, что ребенок несет в себе нечто неизведанное, что может дать нам, взрослым, возможность решить наши личные и социальные проблемы. Эта точка зрения открывает новое направление в изучении ребенка. Она представляется нам очень важной в плане влияния на всю социальную жизнь.

Психоанализ открыл для нас не изученное доселе исследовательское поле. Он не решил насущных жизненных проблем, но внес большой вклад в подготовку понимания тайн природы ребенка.

Психоанализ проник под оболочку сознания, которое было закрыто от психологов, как геркулесовы столпы в античной истории. Без его открытий было бы трудно объяснить духовную жизнь ребенка, которая, в свою очередь, могла бы способствовать углубленному изучению общечеловеческих проблем.

Известно, чем стал психоанализ позже. Но вначале он был не чем иным как новым методом лечения душевных заболеваний. Он положил начало новой области медицины. Истинный вклад психоанализа состоял в открытии влияния подсознания на действия человека. Он изучал определенные психические реакции той стороны сознания, которая обнаруживала скрытые факты и неожиданные реалии, отодвинув тем самым все прежние представления. Таким образом, нам открылось существование неизвестного, обширного мира, с которым тесно связана судьба индивида. Но психоанализ не смог полностью исследовать этот неизвестный мир. Страх, сравнимый с суеверием греков, удержал 3. Фрейда в пределах исследования заболеваний.

В некоторых случаях под давлением мощного внутреннего напряжения, вызванного сочетанием различных факторов, развиваются тяжелые душевные недуги. Странные проявления подсознания очень контрастируют с проявлениями сознания. Долгое время их считали просто симптомами заболевания. Фрейд прошел обратный путь: с помощью тщательно отработанной методики он получил возможность проникать в подсознание. Но ограничился лишь сферой исследования болезней. Какой же нормальный человек был бы готов подвергнуть себя болезненным обследованиям, похожим на оперативное вмешательство в душу? Основные положения новой психологии базировались на наблюдениях.

Поэтому теории Фрейда не могут удовлетворить нас, так же как и его методы лечения, так как они никоим образом не ведут к исцелению душевных болезней. Традиции и обычаи общества восстали против некоторых обобщений фрейдистских теорий. Эти традиции позволили нам увидеть реальность. Исследование этой чудовищной реальности – больше, чем методика клинического лечения или обоснование теорий.

Задача освоения этого неисследованного поля совпадает, возможно, с задачами других наук и предполагает другую терминологию. Речь идет об изучении людьми своего происхождения, о расшифровке души ребенка при столкновении его с окружающим миром, о драматической и трагической тайне его борьбы, которую необходимо описать, ведь понимание души человека остается пока искаженным и неясным.

Психоанализ уже коснулся этой тайны. Самым впечатляющим открытием стало утверждение о происхождении психозов. Из обремененного воспоминаниями подсознания исследователи узнали о диковинных страданиях детства. Это открытие стало выдающимся революционным знаком психоанализа. Выяснилось, что длительные и постоянные страдания чисто душевного свойства в детстве могут привести к психическим заболеваниям во взрослом состоянии и являются результатом подавления спонтанной деятельности ребенка. Это подавление идет от взрослого, а именно от матери, которая имеет огромное влияние на свое дитя.

Следует различать два пласта, с которыми сталкивался психоанализ. Один из них лежит на поверхности. Это конфликт, который разыгрывается между инстинктом индивида и условиями внешнего мира, к которому этот индивид должен приспособиться. Этот конфликт может разрядиться, если причины его, не находя своего разрешения, уносятся в поле подсознания. Но есть и еще один глубоко залегающий пласт – детские воспоминания. Они встают не между вырастающим человеком и окружающей социальной средой, а между ребенком и его матерью – или, обобщая, между ребенком и взрослым.

Вышеупомянутый конфликт стоит в тесной связи с тяжело излечиваемыми болезнями; большое значение придавалось не ему, а простому анамнезу или разъяснению предполагаемых причин заболевания.

И все же психоанализ указал на то, что болезни, причины которых закладывались в детстве, трудно или незначительно поддаются лечению. Итак, можно сказать, что детство – это мастерская по производству предрасположенности к болезням.

Уже во время исследования психических заболеваний получили свое развитие новые области науки, которые вызывали социальное движение с ориентировкой на физическое оздоровление детей. Психоанализ не нацеливался на подобные результаты, а только предписывал определенную методику зондирования подсознания. Эта методика в отношении ребенка наталкивается на препятствие. Ему не нужно овладевать этой методикой, не нужно вспоминать о своем детстве. Ребенок пребывает в нем. Прежде чем зондировать подсознание, необходимо раскрыть конфликт, через который ребенок познает социум. Ясно, что такой подход выводит нас из поля психоаналитических методов и ведет к новому – наблюдению социального бытия ребенка.