Матерятся все?! Роль брани в истории мировой цивилизации - Владимир Жельвис Страница 2
Матерятся все?! Роль брани в истории мировой цивилизации - Владимир Жельвис читать онлайн бесплатно
У классиков это иногда получалось. Вот как выходил из такого положения Гоголь в сцене, где мужик упоминает Плюшкина:
А! – заплатанный, заплатанный! – вскрикнул мужик. Было им прибавлено и существительное к слову заплатанный, очень удачное, но не употребительное в светском разговоре, а потому мы его пропустим. Впрочем, можно догадаться, что оно выражено было очень метко, потому что Чичиков, хотя мужик давно уже пропал из виду, и много уехали вперёд, однако ж всё ещё усмехался, сидя в бричке. Выражается сильно русский народ!
К сожалению, последовать примеру Николая Васильевича в этой книге невозможно. Поэтому автор приносит извинения тем, кто совершенно не переносит грубой вульгарной брани и не желает её слышать и тем более видеть в напечатанном виде. Автор может лишь посоветовать им закрыть книгу на этой странице.
Для начала нам придётся познакомиться с некоторыми научными терминами, без которых просто нельзя обойтись. И первым таким термином будет «инвектива», от латинского «invehor» – «бросаюсь, нападаю, наезжаю». Согласно словарям, так называют резкое выступление против кого-нибудь или чего-нибудь, оскорбление или обличение оппонента, «наезд». Инвектива не обязательно представляет собой непристойное, неприличное слово. Как известно, задеть, обидеть человека можно без единого грубого слова, было бы желание. Кроме того, есть в нашем распоряжении слова, которые скорее относятся к грубо разговорным, а не непристойным, но которые в качестве инвективы тоже вполне годятся: ну, какие-нибудь там «девка», «гадина», «гнида», «сволочь» и многие другие. Поэтому будет правильно делить инвективы на инвективы в широком и узком смысле. Нас в дальнейшем будет интересовать прежде всего инвектива в узком смысле, которую мы определим как такой раздел нашего с вами словарного запаса, который, с одной стороны, не разрешён к использованию в нормальной ситуации, а в крайней своей части даже категорически запрещён, табуирован. Но с другой стороны, этот пласт должен быть известен всем носителям данного языка.
Качество, «убойная сила» таких инвектив могут быть очень разными. Представьте себе этакую ленту, с одной стороны которой записаны слова, осуждаемые в абсолютном большинстве групп общества (субкультурах). Это инвективы в узком смысле. А с другого конца ленты – инвективы в широком смысле, слова, относительно приемлемые в некоторых ситуациях, например, «Глупец!». Между этими полюсами – неисчислимое количество всевозможных слов, тяготеющих то к одному, то к другому полюсу.
Есть и изощрённые способы только намекнуть на слова этого списка. Вот очень удачный пример. Поэту-сатирику XIX века Д. Д. Минаеву не понравилась на выставке картина «Сапожник». Используя бранное значение этого слова, поэт обругал художника, так сказать, описательно:
Наш современник И. Иртеньев для этой же цели избрал не называемое им слово «собака». Хотя, возможно, и «сукин сын». В стихотворении «Клеветнику» он разделывается со своим оппонентом так:
Ну и, наконец, анекдот, в котором некий интеллигентный писатель отвечает набросившемуся на него грубияну:
«Я надеюсь, что когда вы сегодня вернётесь домой, ваша мать выскочит из подворотни и вас как следует искусает».
Вряд ли такой изящный вариант «сукина сына» произведёт большой эффект, но отказать ему в остроумии нельзя.
Однако распространённым приёмом такие вот «неинвективные инвективы» вряд ли когда-нибудь станут, они многословны и в действительно конфликтной ситуации обеим сторонам не до изысков, главное – как можно больнее ударить словом. Сказать «Твоя жена тебе изменяет!» – инвектива в широком смысле слова. Но итальянец, желая посильнее оскорбить, прибегнет к страшному слову «Cornuto!», означающему всего-навсего «рогоносец». Никогда, никогда не называйте так жителя Апеннинского полуострова, вы можете поплатиться жизнью. Перед вами явная инвектива в узком смысле, её смысл ещё и в утверждении, что вы не мужчина и, того хуже, все об этом знают.
Очень важно помнить, что чуть ли не у каждого слова в языке есть больше одного значения. Для нашей темы эта мысль очень важна. В самом деле: что означает восклицание «Блядь!»? Оно может относиться к распутной женщине, и тогда это непристойное называние, так сказать, реального объекта. Так можно обозвать любую не понравившуюся вам женщину, и тогда это тяжёлое оскорбление, инвектива в узком смысле слова, за которое вам может не поздоровиться. Но это может быть просто выражение досады и боли человека, ударившего себя молотком по пальцу. Кого он тут обругал? Никого, он просто сознательно нарушил табу, сломал социальный запрет, произнёс то, что не принято произносить. Именно потому, что это не принято произносить, он это произнёс. Ему доставило облегчение нарушение общественного запрета. «Выругался – и полегчало». Кто-то в такой ситуации разобьёт тарелку, кто-то пнёт ни в чём не повинную кошку – это уж в зависимости от его воспитанности и интеллекта – а кто-то от души выругается, и необязательно одним этим словом.
К этому слою относится то, что можно назвать «детонирующими запятыми», ничего не означающими грубыми словами, придающими, однако, речи говорящего своеобразный колорит. К ним обычно прибегают люди, словарный запас которых очень ограничен и бесцветен. Им очень хочется, чтобы их речь была ярко эмоциональной, но для этого надо знать много синонимов, слов, обладающих похожим значением, но с разными оттенками. Гораздо проще добавлять в речь через слово эмоционально нагруженную непристойность, создающую ощущение напряжённости и выразительности: «Я, блядь, иду вчера, блядь, по улице и вижу, блядь, идёт, блядь, мой кореш…»
Что побуждает человека обращаться к таким вот «детонирующим занятым?» Это может быть простая импульсивность человека, привыкшего открыто выражать свои эмоции, отсутствие самоконтроля, изменение сознания под влиянием алкоголя, слабая религиозность, умственное расстройство, даже тревожность за своё сексуальное здоровье.
Обратите внимание на последнее обстоятельство: сексуально полноценный человек, как правило, не задумывается о «таких» вопросах и, соответственно, о них вслух не упоминает.
Впрочем, есть ещё одна очень распространённая причина обращения к такому словарю в обыденной, не слишком эмоционально насыщенной речи. Это сквернословие как средство демонстрирования своей принадлежности к определённой подгруппе. Так сказать, по принципу Маугли, помните: «Мы одной крови, вы и я!» Яркий пример из рассказа В. Крупина:
Они разложили маленький огонь от комаров, вывалили на газету разваренную рыбу. По кругу гулял родимый гранёный. Говорили они, употребляя в десятках вариантов одно и то же слово. Меня они застеснялись, но я употребил ещё один вариант этого же слова и стал как бы свой.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments