Как я убил Плутон и почему это было неизбежно - Майк Браун Страница 19

Таким образом мы отследили перемещения объекта «Икс» на три года назад, потому что это была последняя дата в архиве фотографий. На это у нас не ушло много времени. Пока мы сидели в моем кабинете и обдумывали наши дальнейшие действия, Чед вслух озвучил свою догадку о том, что можно найти объект «Икс» на фотографических пластинках, сделанных еще Чарлзом Ковалем. Ах да. Снимки, которые сделал Чарлз Коваль.

У каждого есть так называемая мертвая зона, когда мы ни за что не увидим то, что, кажется, находится перед самым носом. Исследования Чарлза Коваля оказались моей «мертвой зоной». Разумеется, я знал об их существовании, но предпочел не думать о них. Почему? Много лет назад Чарлз Коваль доказал, что за орбитой Плутона нет других планет. Поскольку такая информация никак не уживалась внутри меня с моими представлениями о Солнечной системе, я предпочел просто не думать о ней.

Чарлз Коваль был астрономом и работал в Паломарской обсерватории в 1970-х и 1980-х годах. Однажды ему пришла в голову мысль сделать кое-что, чего никто никогда не делал: он решил найти новую планету за пределами Плутона с помощью 48-дюймового телескопа Шмидта. В то время когда планета «Икс» уже должна была существовать (это были 1970-е, незадолго до того, как подозрительные доказательства влияния планеты «Икс» на планеты Юпитеровой группы были полностью подвергнуты сомнению), телескоп Шмидта мог делать снимки больших участков неба, но никто со времен Клайда Томбо так и не сделал серьезных открытий. Тридцать лет спустя я пытался было сказать другим астрономам о моем намерении заняться поиском планет, тогда они одарили меня критическим взглядом и сказали, что Чарлз Коваль пытался сделать то же самое тридцать лет назад и доказал, что за Плутоном ничего нет.

У меня были причины не обращать на их критику никакого внимания. Без всяких сомнений, в свое время Коваль сделал то же самое, что и я, по тридцать лет назад еще не существовало таких компьютеров, которые могли бы сделать за него всю работу. Ему приходилось внимательно рассматривать каждую из пары фотографических пластинок, поочередно сравнивая их в поисках чего-то, что медленно перемещалось по небу от ночи к ночи. Как я уже подсчитал, на такую работу у меня ушло бы сорок лет, в то время как Чарлз Коваль потратил всего около десяти лег и занимался этим, когда у него находилось свободное время. Я сделал ставку на то, что Ковалю удалось за столь короткое время проделать такую серьезную работу благодаря тому, что он просматривал снимки очень быстро, обращая внимание лишь на самые яркие объекты. Возможно, более слабые объекты также присутствовали на его снимках, но они наверняка проскользнули через его сеть. Многих из моих приятелей-астрономов такой аргумент мало убедил, напротив, они полагали, что я пытался выдать желаемое за действительное в бесконечной погоне за своими фантазиями. То, что Чед обнаружил объект «Икс», доказало, что все они ошиблись с теоретической точки зрения, и теперь пришло время проверить, ошибались ли они на практике. Из опубликованных записей Чарлза Коваля мы узнали, что ночью 17 и 18 мая 1983 года он направил телескоп как раз в предсказанное нами местонахождение объекта «Икс». Если бы мы только смогли найти объект «Икс» на тех снимках, в нашем арсенале был бы путь, пройденный объектом «Икс» за 20 лет, и тогда мы смогли бы точно рассчитать его полную орбиту.

Фотографические пластинки Чарлза Коваля и все остальные снимки пятидесятилетней истории фотографической деятельности в Паломарской обсерватории хранились в герметичном, поддерживающем необходимую влажность и противопожарное состояние особом хранилище в цокольном этаже астрономического здания, которое находилось как раз рядом со мной и было прикреплено к институту. Я спустился в полуподвальное помещение, открыл замок и стал вглядываться внутрь, не совсем понимая, как я найду нужные мне фотопластинки среди тысяч других. В хранилище царил полный беспорядок; похоже, никто не использовал фотографические пластинки довольно долгое время. Когда мои глаза стали привыкать к тусклому освещению, я увидел, что хранилище было устроено наподобие библиотеки: полки были заполнены стопками фотопластинок, упакованных в огромные конверты из манильской оберточной бумаги. Все они были разложены по датам, а не по алфавиту, как книги в библиотеке. Взволнованно я прошел много рядов, пока не нашел нужный мне 1983 год, нырнул в нужный мне проход и стал искать месяц май, с тревогой думая о том, в каком состоянии могут находиться эти пластинки. Но фотопластинок там не было. То место на полке, где должны были находиться пластинки, датированные маем 1983 года и еще несколькими месяцами ранее, были чисты, если не считать толстого слоя пыли. Если снимки положены по ошибке не туда или вообще никогда не лежали в хранилище, то шансы моих беспорядочных поисков среди тысяч других пластинок в огромном хранилище были равны нулю.

Той ночью я позвонил Джин Миллер в Паломарскую обсерваторию. Джин столько времени проработала с 48-дюймовым телескопом Шмидта, что я решил, может, она помнит что-либо о фотопластинках, сделанных Чарлзом Ковалем, и о том, сохранились ли они вообще. Джин сказала мне, что в ближайшее время она как раз собиралась ехать в Пасадену и была бы счастлива взглянуть на снимки. В тот день мы вдвоем спустились в хранилище, открыли дверь и позволили нашим глазам привыкнуть к тусклому свету.

«Я была здесь недавно, и мне кажется, видела их», — сказала она, проходя мимо стопок с фотопластинками. Она быстро миновала полку с надписью «1983 год».

«Вот то место, где они должны быть», — сказал я, указывая на надпись.

Джин не обратила на мои слова никакого внимания, а продолжала двигаться вперед. Пройдя четыре или пять рядов, она повернула налево, в проход между полками, заполненными конвертами с фотографическими пластинками. Пройдя три метра, она повернула направо, потянулась ко второй сверху полке и, вытащив конверт, произнесла: «Я полагаю, они должны быть где-то здесь».

Она оказалась не совсем права, поскольку указала пальцем на дату 3 мая 1983 года; мне же нужны были снимки, сделанные несколькими неделями ранее. Нужные мне фотопластинки находились где-то в полуметре справа.

«И как же вы собираетесь изучать их?» — спросила меня Джин.

«Ммм, ну… я просто собирался просмотреть их».

«Так вы ничего не увидите. Вот, вам это понадобится», — и она повела меня вперед – туда, где в беспорядке покоилось отжившее свой век оборудование, проведшее здесь десять лет в полном забвении. Джин указала мне на небольшой просмотровый столик с подсветкой – старинную деревянную столешницу с прикрепленным к ней, казалось, небезопасным шнуром электропитания. Когда втыкаешь штепсель в розетку, фотографическая пластинка, установленная наверху столешницы, подсвечивается так, что ее можно легко исследовать.

«Мы использовали это устройство вместо блинк-компаратора, — сказала Джин (то же самое устройство, которое использовал Клайд Томбо, когда обнаружил Плутон). — Должно быть, Чарлз Коваль работал с этим устройством, но, я так думаю, оно исчезло двадцать лег назад. Вам нужно будет только сравнить пластинки».

Я водрузил конверты с фотопластинками и столешницу на довольно неустойчивую тележку на колесиках и отвез все это в свой кабинет, один раз чуть не опрокинул их, когда пытался преодолеть порог и поставить тележку на ковер при входе в здание. Я установил специальное устройство на моем рабочем столе, осторожно воткнул штепсель в розетку (предусмотрительно и аккуратно убрав находящиеся в непосредственной близости легковоспламеняющиеся вещи) и включил свет.