Беседы с дочерью об экономике - Янис Варуфакис Страница 19

Это не нравственный выход: потому что правильно и нравственно платить долги. Один человек возвращает долг другому человеку, так и настоящее должно возвращать долг будущему. Но таков будет практический выход. Ведь если у должника не осталось средств, ему неоткуда взять средства, и точка.

Увы, банкиры не могут смириться с суровой реальностью! Как только они ни изворачиваются, каких только ни плетут интриг, чтобы повлиять на политиков – с тем, чтобы политики сняли с них долг перед частниками, предприятиями и государством. Притом что они сами ответственны за бездумный перенос ценностей из будущего, из которых и образовался долг. Они перенесли в настоящее ценности – потому и не смогут их выплатить никому в будущем.

Заметь, как чудовищно то, что внушают банкиры. Они думают, что мы поверим, что все долги в будущем будут нам выплачены. Банкиры при этом не признают за собой тех долгов, которые они не могут выплатить. Они просто говорят, что не они виноваты в том, что не могут никому ничего выплатить. Просто они хотят выжить посреди кризиса, и вновь давать займы и брать проценты. Но спасти банки при всеобщем кризисе не получается по трем причинам.

• Во-первых, им уже никто не даст в долг. Банки, которые могли бы им дать в долг, тоже делали деньги из ничего, из частного и государственного долга, а значит, не обладают собственными средствами.

• Во-вторых, никто и не захочет им давать в долг, увидев, что они только множат долги. Все же перестают давать в долг хозяйке, которая не возвращает вовремя долги, потому что тратит больше, чем может добыть.

• В-третьих, потому что во время кризиса само государство нуждается. Если оно вынуждено спасать банки, чтобы они не закрылись и вклады не сгорели, то так как у государства есть и другие обязательства и долги, ему приходится облагать налогом уже разоряющихся предпринимателей и уже бесполезные домохозяйства. В результате и у предпринимателей ничего не останется, и домохозяйства будут разорены.

Ты видишь, что это плохой сценарий. Ведь здесь уже предприниматели, выжившие внутри глубокого кризиса, не смогут увеличить свою выгоду: они вынуждены будут распродать последнее. Если банкиры слишком влияют на общество и политиков, то возрождение предпринимательства исключено. Разве что само общество громко потребует не разорять предприятия, тогда только можно ждать улучшений. Тогда атмосфера очистится от мглы задолженностей и можно будет начать вновь производить и продавать.

А есть еще самый плохой сценарий: война. Во время войны никто ничего не должен, заводы и дома сами рушатся под бомбами, вместе с тысячами людей. Ни одного банка не остается тоже, кто пойдет в банк за кредитом во время войны? Зато кризис оказывается преодолен: все предпосылки кризиса уничтожены вместе со всей экономикой, а иногда – и всеми людьми.

Эпилог. Машины: наши рабы или наши слуги?

Человек стал цивилизованным, когда научился создавать орудия труда. Машины – более высокая форма орудий труда, а роботы и искусственный интеллект – самая высокая форма орудий труда. Как доктор Франкенштейн хотел освободить человека от страха смерти, так и машины, которые мы производим, воплощают наше праведное желание освободиться от суеты и утром писать стихи, днем философствовать, а вечером идти в театр, и часы напролет весело ужинать с друзьями и семьей.

В идеале наша способность изобрести и произвести механических рабов, которые освободят нас от работы, может приблизить нас к обществу как в «Звездном пути», где люди думают только о смысле жизни, а всю работу за них делают машины. Но когда машины принадлежат немногим, использующим их как инструменты обогащения, в то время как остальные сами зарабатывают себе на жизнь, тогда машины никому не облегчают жизнь – ни своим владельцам, ни наемным работникам.

Механизация рыночного общества приближает нас не к утопическому миру «Звездного пути», но к антиутопическому миру «Матрицы». Машины все больше похожи на то чудовище, которое создал доктор Франкенштейн. Целые поколения принесены в жертву кризисам, которые представляют собой инстинктивное сопротивление самого рыночного общества этому торжеству механизмов. Чем больше мы развиваемся, тем больше мы неосознанно подпитываем росток кризиса, который потом разрастается до непомерной величины. Одновременно мы оскверняем природную среду, отравляем воду, которую пьем, загрязняем воздух, которым дышим, и замусориваем землю, на которой стоим.

А так как для создания новых машин нужны большие инвестиции, а их могут дать только банкиры, которые бесконтрольно берут из будущего сколько угодно меновой стоимости, то кризис становится всеобщим. Все влезают в долги, и тогда уже обществу угрожает переворот или гражданская война, одним махом обнуляющая долг. И после гражданской войны мы вновь начнем с самого начала, нищие и разоренные, голодные и озлобленные, на оскверненной и загубленной промышленными выбросами земле.

Может ли общество вырваться из порочного круга? Может ли оно не погрязнуть в Матрице? Может ли оно преодолеть мучительный кризис, повергающий миллионы человек в отчаяние? Или за преодолением кризиса последует новый кризис и выхода из Матрицы нет?

Можем ли мы представить, чтобы наши создания стали мрачными хозяевами нашей судьбы? Есть ли вероятность, что технологии восстанут против нас, как они уже восстают против планеты, на которой мы живем?

Ответим словами, которые сказала одна из машин в «Матрице» главному герою Нео (одному из немногих людей, кто смог вырваться из Матрицы). Эта машина, называющая себя Агентом Смитом, говорит захваченному другими машинами Нео: «Всякое млекопитающее на этой планете инстинктивно поддерживает природное равновесие со средой. Но вы, люди – исключение. Разве есть еще какой-то организм на планете, который ведет себя как вы? Ты знаешь, кто я? Ты вирус. Люди – это болезнь, это рак планеты. Вы – эпидемия, а мы, машины, – излечение».

Может быть, машина в чем-то и права, если подумать о том, как мы себя вели на земле. Монстру, которого создал доктор Франкенштейн, тоже было за что ненавидеть трусливых людей и собственного создателя. Но я надеюсь, что твое поколение посрамит Агента Смита. Достаточно перестать думать, что рыночное общество – это данность и что механические рабы должны принадлежать частным лицам – когда они – достояние всего человечества.