Роковые пророчества и знаки судьбы - Наталия Попович Страница 18

Жизнь этого писателя и его творчество буквально пронизаны мистическими совпадениями и знаками. Но если сопоставить биографию, особый творческий почерк и мировоззрение Михаила Булгакова – самого мистического автора в русской литературе ХХ века – и другого прославленного писателя, которого современники называли точно так же, но веком раньше, – Николая Гоголя, можно невольно поверить в переселение душ, настолько много общего было между этими двумя людьми.

Оба они были удивительно талантливыми, судьба каждого из них окутана ореолом мистики и тайн. Более того, после смерти Михаила Афанасьевича стало известно, что он… трижды встречался с Гоголем! Точнее, дух Николая Васильевича являлся в самые важные моменты жизни Булгакова и подавал знаки, которые круто меняли его судьбу.

Впервые это произошло в 1918 году. В то время будущий писатель уже год работал врачом в одной земской больнице и однажды тяжело заболел сам – заразился от больного ребенка дифтерией. Он сумел своевременно диагностировать болезнь, у него была даже противодифтерийная сыворотка, но… оказалось, что у Михаила Афанасьевича на нее жесточайшая аллергия! Эффект был практически моментальным: все тело молодого врача покрылось сыпью, лицо распухло, начался нестерпимый зуд. Промучившись всю ночь, Булгаков попросил жену сделать ему инъекцию морфия. Повторные инъекции в следующие два дня спасли от анафилактического шока и, возможно, смерти, но дали предсказуемый эффект: у доктора появилась зависимость от наркотиков.

Михаил Булгаков

В тяжелых условиях постоянного стресса пагубная привычка начала стремительно развиваться, разрушая физическое и душевное здоровье. До ужаса боясь, что о его пристрастии к морфию узнают коллеги, знакомые и друзья, Булгаков впал в тяжелейшую депрессию. Порой ему казалось, что он сходит с ума. В 1918 году он приехал в Киев, предпринял несколько попыток вылечиться, но все они закончились неудачей.

Попытки первой жены Булгакова Татьяны Николаевны бороться с болезнью мужа вызывали его неудержимую ярость. Позднее Татьяна Николаевна вспоминала, что в порыве гнева муж швырял в нее горящий примус, целился из револьвера. Наконец, желая обманом спасти больного, вместо морфия она начала впрыскивать мужу дистиллированную воду. Это стало причиной тяжелейшей ломки. И вот во время одного из таких приступов, поздней осенью 1918 года, на съемной квартире в Киеве к корчившемуся от боли Булгакову явился… Гоголь! Михаил Афанасьевич позже писал об этом невероятном случае в своем дневнике, что той ночью к нему в комнату стремительным шагом вошел «низенький остроносый человечек с маленькими безумными глазами», склонился над кроватью и зло погрозил пальцем.

На следующее утро Булгаков не мог понять, было ли это явление сном, навеянным душевными страданиями и плохим самочувствием, или же на самом деле к нему приходил дух великого писателя, дабы уберечь от надвигавшейся катастрофы. Как бы то ни было, но с той памятной для Михаила Афанасьевича ночи он невероятным образом навсегда избавился от наркотической зависимости, которую позже очень ярко и правдиво описал в своем рассказе «Морфий».

Вторая встреча стала предвестницей большой любви. Она произошла незадолго до знакомства Булгакова с его третьей – последней – женой, настоящей выстраданной любовью, последней и самой яркой музой писателя.

Как-то на Масленицу в московскую квартиру своих знакомых, у которых обещал быть «знаменитый Булгаков», пришла Елена Сергеевна Шкловская – жена доктора наук, профессора Евгения Александровича Шкловского. Михаил Афанасьевич и Шкловская познакомились. Булгаков, как истинный джентльмен, принялся вежливо ухаживать за 35-летней красивой дамой, польщенной вниманием известного писателя. И вдруг… она ответила Булгакову взаимностью.

С этого вечера начался их бурный, длившийся более двух лет роман, в котором было все: и страстная любовь, и ревность, и сцены, и разлуки. Однажды, получив наконец разрешение Елены Сергеевны проводить ее до дома, Булгаков как вкопанный остановился у подъезда своей возлюбленной. Несмотря на ее упорные расспросы о том, что привело его в такое сильное замешательство, Булгаков промолчал. Истинная причина удивления осталась для Шкловской загадкой, и лишь много позже, умирая, писатель рассказал жене о странной встрече, случившейся за несколько лет до их знакомства.

Одним из холодных осенних вечеров 1927 года Булгаков шел по тускло освещенным и грязным московским улицам. На душе у него было скверно: пристальное внимание ОГПУ, отсутствие денег, трудности с публикацией произведений и проблемы в семье делали и без того нелегкую жизнь писателя просто невыносимой. Вдруг на одном из перекрестков он случайно столкнулся с прохожим. Подняв глаза, он снова, как когда-то ночью в киевской квартире, увидел «низенького остроносого человечка с маленькими безумными глазами» в шляпе и старомодном потертом пальто.

Незнакомец прищурился и, пристально посмотрев на Булгакова, кивнул в сторону незнакомого Михаилу Афанасьевичу большого каменного дома с изящной лепниной, возвышавшийся справа от писателя, после чего, так и не проронив ни звука, стремительно нырнул в темную гулкую подворотню и словно растворился в сумерках. Писатель не сомневался – на его пути вновь оказался Николай Васильевич Гоголь. Но какую новость он хотел сообщить, о чем сказать – тогда так и осталось непонятным. В тот памятный вечер, когда Булгаков впервые провожал возлюбленную, он, к своему изумлению, узнал, что в этом загадочном доме, на который когда-то обратил его внимание Гоголь, живет Елена Сергеевна.