Возбуждённые: таинственная история эндокринологии. Властные гормоны, которые контролируют всю нашу жизнь (и даже больше) - Рэнди Хаттер Эпштейн Страница 18

Берман, как и Кушинг, был смелым экстраполятором и пересыпал фактами популярные книги о здоровье, которые писал для широкой публики. Он говорил, что у некоторых людей надпочечники работают слишком сильно, что делает их возбудимыми и мужественными; у других же надпочечники работают слишком слабо – с противоположным результатом. У людей с «сильными» надпочечниками, писал он в книге The Glands Regulating Personality («Железы, управляющие характером»), высокое артериальное давление и преобладание мужских черт. У людей со «слабыми» надпочечниками низкое давление, и они страдают от постоянной слабости и хрупкости[9]. Если у женщин нерегулярные менструации, это значит, что у них неправильный баланс женских и мужских гормонов, утверждал он, и «они будут более агрессивными, доминирующими, даже предприимчивыми и целеустремленными – иными словами, их яичники более мужественны»[10].

Книги Бермана хорошо продавались и привлекали широкую публику. Берман, в отличие от других врачей, смог просто описать многие понятия и подарил читателям оптимизм своими рассуждениями (пусть и бездоказательными) о лечении гормональными средствами. Он объявил, что гормоны исцелят преступность, сумасшествие, запоры и ожирение. Они создадут новое, лучшее общество, предсказывал он. Больше не потребуется никакого выживания более приспособленных: эндокринология превратит нас всех в более приспособленных. Собственно, он даже предрекал общество сверхлюдей: «идеальное станет нормальным», по его выражению[11]. «Мы сможем во всех подробностях управлять умениями человека и в конце концов создадим идеальное человеческое существо, – писал он. – Главной проблемой будет выбор “идеального типа”»; он сам считал, что это будут гении пятиметрового роста, которые не будут нуждаться во сне[12] (1931).

Идеи Бермана в 1920-е годы казались привлекательными – отчасти потому, что люди хотели найти хоть какой-нибудь способ сдержать распространявшуюся по стране волну преступлений[13]. Несмотря на эмансипе, рюмочные и вечеринки в стиле «Великого Гэтсби», считалось, что вандализм и убийства находятся на подъеме. Ку-клукс-клан был на пике популярности. Гангстеры процветали. Подвиги Аль Капоне, гангстерского барона Чикаго; Бонни и Клайда, семейной пары, грабившей банки; и Джона Диллинджера, другого грабителя банков, занимали первые полосы газет рядом с историей о Натане Леопольде и Ричарде Лебе.

Проведя анализ на гормоны, утверждал Берман, можно выявить людей, склонных к насилию. Берман настаивал, что может определить гормональный «тип» человека, или доминирующую железу, изучая лицо. Этим человеком управляют яичники? Или надпочечники? Или гипофиз? По сути, он утверждал, что характер полностью формирует одна миниатюрная железа. И, по словам Бермана, он мог с помощью своей оценочной системы предсказать будущее пациента. Сможет ли этот человек стать лидером? Или добиться популярности? В книгах Бермана даже описывались предполагаемые гормональные типажи различных знаменитостей. Он работал в обратном направлении, потому что их пути к успеху или неудаче были уже очевидны, но Берман утверждал, что их жизни были предопределены гормональным типом. Наполеон и Авраам Линкольн – «гипофизарные» люди. Оскар Уайльд – человек вилочковой железы. Флоренс Найтингейл – гибрид между «щитовидным» и «гипофизарным».

Берман был не единственным, кто рекламировал лекарства для желез как панацею[14]. Так называемая органотерапия – лекарства, сделанные из измельченных органов – в 1920-х годах была очень прибыльным бизнесом. Щитовидную железу использовали для лечения микседемы (крайней формы гипотиреоза), поджелудочную – против диабета, почки – для болезней мочевой системы. В 1924 году G. W. Carnick Company, разработчики множества эндокринных продуктов, издали памфлет, в котором рекламировали лекарства от 116 якобы гормональных заболеваний. Они заявляли, что их суппозитории с эпинефрином (другое название адреналина) помогают от геморроя, рвоты и морской болезни; целые гипофизы облегчают головные боли и запоры, а семенники исцеляют сексуальные неврозы. Экстракты из яичек продавались как лекарство от эпилепсии, слабости, холеры, туберкулеза и астмы. «Мы – создания наших желез», – говорил другой эндокринолог[15]. Железы – это «не только судьи наших реакций и эмоций, – добавляет он, – они на самом деле контролируют характер и темперамент, к лучшему или к худшему».

Преступные склонности тоже можно объяснить набором неправильно работающих гормонов, писал Берман. «Тироксин, паратироид, адреналин, кортин, гормоны вилочковой железы, гонадные, или половые, гормоны, гипофизарные гормоны, гормоны шишковидного тела – все они оказывают фундаментальное воздействие на статику и динамику характера путем влияния на нервную систему», – писал он в статье для American Journal of Psychiatry[16]. Иными словами, гормоны могут толкнуть человека на убийство.

Антинаучное искажение правды со стороны Бермана возмутило его коллег, которые поставили под сомнение его профессиональную честность. Рецензент в International Journal of Ethics написал, что к книге Бермана «нужно отнестись со значительной дозой скептицизма»[17]. В American Sociological Review другой критик назвал ее «смесью фактов, полуправды, предположений, догадок и надежды – а это не хорошая наука, не хорошее искусство и даже не хорошее развлечение»[18]. Тем не менее он собрал немало последователей. Маргарет Сенджер, сторонница контроля над рождаемостью, была одной из его поклонниц. «Ясный и интереснейший рассказ о творческой и динамической силе эндокринных желез даже последний дилетант сможет найти в недавно изданной книге доктора Луиса Бермана», – писала она[19].

А вот Генри Луиса Менкена, редактора American Mercury, ему убедить не удалось. «Каждой истине требуются люди, которые терпеливо, год за годом трудятся, чтобы сформулировать свои гипотезы, – писал Менкен. – Берман – не из таких. Но новым истинам нужны и герольды. Простим ему склонность устраивать слишком большую шумиху и отклоняться слишком далеко от темы, чтобы продемонстрировать свою разносторонность»[20].

Серьезные ученые были просто в ужасе от врачей, которые стремились к популярности. Или, может быть, они просто злились из-за того, что одному коллеге удалось добиться большего успеха, чем всем остальным, и они хотели быть более похожими на него. Доктор Бенджамин Харроу в своей популярной книге 1922 года Glands in Health and Disease («Железы в здоровье и болезни») сослался на нескольких коллег по Колумбийскому университету, но Бермана не упомянул. Он намекнул на работу Бермана как на «факты, смешанные с фантазией», добавив, что «воображение, недостаточно обуздываемое самокритикой, превращает муху в слона»[21].