Выбравшие иной путь - Кэрол Л. Энвэй Страница 17

* * *

– Став мусульманкой, я, к сожалению, утратила связь со многими членами моей семьи. Это меня беспокоит, но это их выбор. Однако постепенно ситуация налаживается. За последние месяцы некоторые мои родные связались со мной, так что надежда ещё есть. Главное, что вызывает возражения у моего отца, – поскольку это больше всего бросается в глаза, – мой хиджаб. Это не находит ни понимания, ни одобрения с его стороны. Моя семья, в общем-то, немного знает об исламе, да и не хочет знать.

* * *

– Сначала мои родители были просто взбешены. Это случилось потому, что они не понимают ислам. Через полтора года после принятия ислама я начала носить хиджаб, тогда и начались большие проблемы. Моя сестра считает меня странной и выжившей из ума, и не почти не общается со мной.

– Я чувствую, что я далека от своей семьи. С моим братом и сёстрами мы были очень близки, а сейчас – нет. Религия – это очень деликатная тема, хотя мне и удалось некоторым образом их убедить, что католичество, которые мы исповедовали, не является истинной верой. У меня есть ощущение, что родителей отделяет от меня очень многое. Мама не желает признавать, что то писание, которому она следует (Библия), – искажено, и что ислам – это истина. Она не понимает, почему я покрываюсь, и почему не ем блюда из свинины. С отцом на эту тему я никогда не говорила. Он не очень образованный человек, «застрявший в пути». Очень хотела бы с ним начать разговор, но даже не знаю, что и как сказать.

Многие мои родные считают, что я стала мусульманкой из-за мужа. Они и вправду не понимают, что я действительно всем сердцем верю – настолько, что хочу проповедовать им истину ислама, пока они не уверуют и не произнесут шахаду.

* * *

– Знаю, они уверены, что это мой муж принудил меня принять ислам, и отказываются верить в обратное. Надеюсь, что мама сможет принять меня такой, какая я есть, как и тот факт, что принятие ислама было и остаётся моим выбором. Я сделала самый лучший выбор в своей жизни, став мусульманкой. Но они отказываются признать даже то, что мы верим в Господа, и поэтому считают, что мы окажемся в аду. Я ненавижу их упрямство!

Моя мать не считается с мнением моего мужа ни в чём, и не спрашивает у него, а что думает он. Когда он заговаривает с мамой о христианстве, чтобы всё прояснить, она отказывается говорить на эту тему, даже взглянуть на неё с нашей точки зрения. Мой супруг очень энергичный и настойчивый в беседе (либо спорах) с кем-то, и так сильно хочет, чтобы она посмотрела на этот вопрос также, как и мы, что не собирается сдаваться, даже если разговор перерастает в крики. Мама же не привыкла к людям, которые твёрже её. Разумеется, к таким, как я! Муж не понимает, как такие простые и очевидные для него истины кому-то другому такими же не кажутся.

* * *

– Они и впрямь довольно долго отказывались высказываться по поводу моего брака с мусульманином. Когда мы только поженились, вся моя многочисленная родня выступала против этого, особенно дед, и даже не из-за того, что мой супруг мусульманин, а потому что он не американец. Не нужны ему были в семье «эти проклятые иностранцы». Со мной он пару месяцев не разговаривал. Однако вмешалась его жена и заявила, что это неправильно, и что нужно бросить это и принять всё как есть, иначе он может потерять меня. Однажды мой двоюродный брат сделал предположение, что, может быть, мой муж примет христианство. Мы не настолько близки друг с другом в семье, чтобы обсуждать такие темы. Такие разговоры, как правило, поверхностны. Как-то раз мой младший брат, который на пять лет меня моложе, стал расспрашивать моего мужа о вере мусульман, но отец быстро дал ему понять, что такие вещи не обсуждаются. Таким образом, скоро выяснилось, что религия вне дискуссий. Я заявила мужу, что хотела бы, чтобы это было не так, но между нами было недостаточно эмоциональной близости.

* * *

– Моим родителям пришлось признать мой выбор. Я не собиралась возвращаться к христианству или американскому образу жизни только ради них. У них есть предубеждения, но я очень стараюсь поддерживать и поощрять контакты с ними любым способом, который мне доступен. Надеюсь, что мои родители и все немусульмане найдут свой путь к исламу. Я также согласна с тем, что люди ответственны за свои действия, и я готова поклясться этим.

Я не собираюсь подталкивать моих родных или кого-либо к чему-либо. Если меня беспокоит то, что с ними происходит (а это случается довольно часто), то я просто молюсь за них, стараюсь, чтобы это не терзало меня.

* * *

– Пока ещё остаётся то, что причиняет боль и мучения, – это то, что я не становлюсь ближе к своей маме, сестре и друзьям, а также к бабушке, которая очень старается понять и принять мой образ жизни, но пока ей это не удаётся.

* * *

– Я пока ещё не наладила отношений с семьёй. В ноябре будет уже три года с того момента, как они последний раз нас видели, и они всё так же ничего не хотят от нас с братом. Он поступил так же, как и я. Тётя разговаривает со мной, но утверждает, что мои верования – от дьявола. Мне всё равно, проведу ли я праздники со своей семьёй или нет, – уже три года мы не поддерживаем отношения.

* * *

– Моё обращение в ислам вызвало в моей семье смешанные чувства. Отец и мачеха (мама умерла) категорически отказались принять его. Уже пять лет, как мы не общаемся друг с другом. Мои дедушка и бабушка всегда мне рады, но они не скрывают, что совершенно не согласны с тем, что я делаю.

Эти женщины не получили поддержки со стороны семьи, но, без сомнения, им приходится быть сильными, чтобы выдержать её отсутствие. Вполне возможно, что с течением времени в их отношения произойдут перемены. Семейный кризис, коренные изменения или очень большая потребность в налаживании отношений, – всё это лишь немногие факторы, являющиеся мотивом к пересмотру собственной позиции.