Химия навсегда. О гороховом супе, опасности утреннего кофе и пробе мистера Марша - Ларс Орстрём Страница 17

Человеком, наконец добравшимся туда, стала британская журналистка Виктория Финли, автор чудесной книги «Цвет: путешествие по коробке с красками»; несмотря на то что она приехала на шахту в начале 2000-х, это был самый настоящий подвиг ^[87].

Так зачем кому-то переносить всяческие тяготы только ради того, чтобы увидеть шахту, в которой из горной породы можно добыть синие камни? Возможно, это объясняется тем, что за многие века эти редкие камни приобрели огромную ценность, став отличительным знаком королей и аристократии; или тем, что ради торговли ими даже в древние времена люди преодолевали огромные расстояния; а может быть, тем, что эта старейшая в мире шахта разрабатывается на протяжении 5000–6000 лет – и до сих пор действует. Причиной, по которой туда поехала Финли, были не столько сами камни, сколько пигмент, который из них получают путем растирания в мельчайший порошок и который служит основой для самого хорошего и самого дорогого синего цвета – натурального ультрамарина (это слово означает «с другой стороны моря»). Теперь у нас есть синтетические аналоги этого пигмента, но они все же несколько уступают ему по качеству, и, как мы увидим дальше, тому есть очень веская химическая причина.

Афганская политика так же сложна и запутанна, как детективные романы Рэймонда Чандлера, – по крайней мере, когда смотришь на нее со стороны; так что время покажет, будут ли на следующего участника этой истории смотреть в позитивном ключе в последующие годы. Ахмад Шах Масуд, «Панджшерский лев» – официально национальный герой Афганистана, и 9 сентября, в день покушения, которое привело к его гибели, многие афганцы совершают паломничество к его могиле в кишлаке Джангалак, чтобы отдать ему дань уважения ^[88].

Изучая инженерное дело в Кабуле в 70-х годах, он стал политическим активистом и был вынужден бежать в Пакистан, откуда вернулся несколько лет спустя, чтобы стать легендарным полевым командиром моджахедов во время советской оккупации. Он был настолько успешным военачальником, что Советская армия, превосходившая моджахедов по количеству оружия и личного состава, так и не добилась полного контроля над провинцией Панджшер, к югу от Бадахшана, где расположена шахта по добыче лазурита. Возможно, он занимался разработкой шахты, но настоящим спасительным кругом она стала после гражданской войны в Афганистане, когда талибы триумфально вошли в Кабул, а Масуд покинул свой пост министра обороны и вновь отправился в горы ^[89].

Мы много слышали о торговле опиумом, за счет которой финансировалась гражданская война в Афганистане, но похоже, Северный альянс, которым руководил Масуд, получал бо́льшую часть денег, контролируя международную торговлю лазуритом и другими драгоценными камнями, главным образом изумрудами, и по иронии судьбы на эти деньги закупалось оружие у бывших врагов – русских ^[90]. Как и русские, «Талибан» так и не получил полного контроля над этими провинциями. Масуд сам был убежденным мусульманином и в некотором роде исследователем Корана, если даже не религиозным лидером, и отвергал взгляды талибов-фундаменталистов в пользу более современной версии ислама.

Так что же делает эти синие камни такими особенными? Во-первых, как и в случае с другими драгоценными камнями, дело в их детстве. Нехорошо слишком быстро расти и достигать взрослого состояния – как для людей, так и для драгоценных камней.

Рисунок 15. Ахмад Шах Масуд, «Панджшерский лев». © Reza / Webistan / Corbis.

Эти кристаллы (как химики называют большинство драгоценных камней) вырастают из крошечных скоплений молекул и ионов – зародышей. Никто точно не знает, насколько они малы – возможно, это всего несколько молекул, возможно, несколько сотен частиц, плавающих в чем-то вроде жидкости или расплава. Время от времени новая молекула из этой жидкости соприкасается с поверхностью зародыша и застревает на ней, за счет чего кристалл растет.

Так вот, главное в кристаллах – это упорядоченность. Возьмите на кухне кристаллик сахара и рассмотрите его. Он похож на крошечный сверкающий драгоценный камень, чистый и прозрачный, и у него красивые четкие грани и ребра.

Он обладает всеми этими характеристиками потому, что внутри этого кристалла вы найдете молекулы сахарозы, расположенные одинаково – сверху вниз, слева направо, спереди назад, словно солдаты на параде, лозы в винограднике или апельсины, аккуратно разложенные во фруктовой лавке. Просто их там будет гораздо больше, чем вы можете себе представить.

Если солдаты прибывают на парад неспешно и по одному, им будет легко найти свое место. Но если все они явятся на площадь одновременно, несясь туда бегом со всех сторон из-за того, что они поздно позавтракали (когда я служил в армии, у меня был приятель, отличавшийся таким поведением), им будет трудно образовать четкий военный строй, которого от них ожидают. Возможно, они смогут проследить за движением ближайших соседей, но в целом бардак будет продолжаться до тех пор, пока не явится сержант и криком не призовет их к порядку.

У молекул нет сержантов, они все равны между собой, поэтому, если такой процесс пойдет неправильно в молекулярном мире, дороги назад обычно не бывает. Возьмите красивые кристаллики сахара, растворите их в горячей воде и затем быстро выпарьте воду. Это заставит молекулы снова броситься друг к другу, чтобы образовать единое целое, и вы получите назад свои молекулы сахарозы в твердой форме, но прекрасные кристаллы исчезнут! В зависимости от условий в результате ваших действий может получиться что угодно, от липкой массы до деформированных кристаллов ^[91]. Если вдуматься, на дне вашего кухонного чайника вы тоже не найдете красивых кусочков мрамора, хотя в принципе накипь – этот тот же карбонат кальция, образующийся на нагревательном элементе (в зависимости от вашего места жительства и жесткости воды). Столовую соль легче вернуть в кристаллическую форму, так что очевидно, что это зависит от имеющихся у вас конкретных молекул, но в целом рост кристаллов – это коварная область, в которой существует мало правил и есть лишь ненадежные ориентиры. Именно поэтому некоторые мои коллеги-химики в шутку называют этот процесс «черной магией», но все же другие люди заклинаниями призывают фею кристаллов к действию в своих пробирках.