Битва за Рунет. Как власть манипулирует информацией и следит за каждым из нас - Андрей Солдатов Страница 16

Крупный и высокий, с черными как смоль волосами и бородой, Сергей Пархоменко всегда говорил экспрессивно, и его манера мало кого оставляла равнодушным. Он не был журналистом-расследователем, но история, которую он хотел опубликовать, могла иметь серьезные последствия – она описывала растущее влияние Службы безопасности президента, возглавляемой Коржаковым, на политическую ситуацию в стране.

Пархоменко попытался опубликовать статью в своей газете «Сегодня», но наткнулся на сопротивление заместителя главного редактора, который, толком ничего не объяснив, отложил ее «на потом».

В то время правительство Ельцина увязло в первой чеченской войне, которая вместо короткой победоносной операции в мятежной республике превратилась в затяжную, кровопролитную кампанию. Телеканал Гусинского НТВ критически освещал происходившее на Кавказе, и это не нравилось Кремлю. В декабре сотрудники Cлужбы безопасности Коржакова остановили кортеж автомобилей, в котором ехали охранники Гусинского, около его офиса, прямо напротив Белого дома, и грубо их задержали (история стала известна как «операция "Мордой в снег"»). Узнав о случившемся, бизнесмен предпочел на время уехать в Лондон. Именно поэтому в редакции колебались, не зная, к каким последствиям может привести публикация.

Генерал Коржаков считался зловещей фигурой в Кремле. Удивительная узость взглядов уживалась в нем с безудержным честолюбием. Свою карьеру он начал в 9-м управлении КГБ, охранявшем партийных бонз. Он был безоговорочно предан Ельцину и не покинул его даже тогда, когда Ельцин вышел из компартии, а самого Коржакова уволили из КГБ. В 1991-м, в дни путча, его телефон тоже оказался в списке Калгина на прослушку. В награду за преданность Ельцин сделал его главой своей службы безопасности. Коржаков считал методы спецслужб универсальными, применимыми в любой области, будь то экономика или политика. Он хотел превратить свою службу в могущественную организацию, влияющую на политику, контролирующую министров и российских олигархов. Из кабинета в Кремле он пытался влиять на самые важные в стране деловые переговоры и контролировать все сферы политической жизни.

Но Пархоменко потратил много времени на свое расследование и сдаваться не собирался. В раздражении от молчания «Сегодня» он отправился в популярные тогда «Известия». «Я предложил им свою историю, и они согласились ее напечатать, – вспоминал Пархоменко. – Даже сверстали ее на разворот». Впрочем, вскоре оказалось, что и «Известия» не торопятся ее публиковать. У Пархоменко собиралась целая коллекция сверстанных статей – первая для «Сегодня», вторая для «Известий», и ни одна не пошла в печать.

Поскольку атмосфера в стране была неопределенной, а расследование затрагивало очень чувствительную тему, Пархоменко решил спрятать фактуру для статьи в надежное место на случай, если спецслужбы этим заинтересуются. Пархоменко подрабатывал на агентство France Press и поэтому пришел c документами и записями в их московский офис. В небольшой комнате, отданной под бухгалтерию, хранились личные файлы работающих на агентство корреспондентов. Сославшись на то, что ему нужна его папка, он незаметно засунул в нее материалы расследования. «Я подумал, что никому в голову не придет искать информацию о президентской службе безопасности в офисе AFP», – с улыбкой вспоминал Пархоменко ^{52}.

В конце апреля он решил обратиться в «Московские новости».

Редакция находилась на Пушкинской площади, на крыше здания красовался логотип газеты. Изначально еженедельник запустили для советской пропаганды накануне Олимпиады-80, но в перестройку содержание «Московских новостей» кардинально изменилось: главный редактор Егор Яковлев превратил газету в самое популярное в стране демократическое издание. В конце 1980-х в день выхода свежего номера у стендов напротив входа в редакцию собирались толпы москвичей – читать вывешенные там газетные полосы и обсуждать прочитанное. К середине 1990-х популярность, а вслед за ней и влиятельность «Московских новостей» пошла на спад, но газета осталась уважаемым изданием.

Пархоменко направился прямиком на второй этаж, в кабинет главного редактора Виктора Лошака ^{53}. Прочитав статью, Лошак тут же вызвал своего заместителя и редактора отдела политики ^{54}. На этот раз редакторы не колебались: статья должна быть немедленно напечатана. В коллекции Пархоменко появилась еще одна верстка, теперь от «Московских новостей». Только на этот раз статья пошла в печать. Расследование вышло в двух частях под заголовком «Башня Мерлина» ^{55}.

«Башня Мерлина» подробно описывала атмосферу страха и подозрительности, воцарившуюся в Белом доме, Кремле и на Старой площади, в здании президентской администрации. «О безмолвных переговорах записками только ленивый теперь не расскажет, – писал Пархоменко. – Хотя что может быть подозрительнее: пришел к начальнику посетитель, и вот они два часа молча сидят друг против друга, сопят, скрипят перьями.

– Позавчера прихожу я… (пишет фамилию, показывает бумажку). Вот к этому… И спрашиваю… (пишет, что спрашивал). А он мне… (пишет). А я тогда… (пишет). Дальше, он вызывает этого вот… (пишет). Говорит ему… (пишет). Ну, тот и отвечает… (пишет, потом собирает все бумажки, рвет, поджигает в пепельнице). Понятно?

Понятно. Как не понять. Я ведь ничего не выдумал в этой стенограмме».

Пархоменко описал, в какой параноидальной обстановке проходили его встречи с высокопоставленными контактами: «Еще с двумя давними знакомыми я как-то за вечер дважды обошел по периметру весь Белый дом. Не то что присесть, к стенке привалиться нельзя. Почему-то считается, что, если идти достаточно быстро, "эти там" не успевают переключать микрофоны, развешанные, разумеется, по всему коридору».

КГБ умер, но прошло несколько лет, и паранойя снова вернулась в кабинеты и коридоры власти. «Другой при моем появлении схватил два карандаша и засунул в замочную скважину большого несгораемого шкафа в углу кабинета: видимо, был уверен, что там телекамера», – писал Пархоменко.

Публикация «Башни Мерлина» стала поворотным моментом, показав, насколько сильное влияние имеют на Ельцина спецслужбы. Воспоминания о Советском Союзе были еще свежи, и мало кому нравилась, что контроль над информацией и практика прослушки возвращается в политическую жизнь страны, которая пыталась жить по демократическим правилам.

Коржаков встретил статью молчанием, и вскоре Пархоменко забрал материалы из своей папки в офисе AFP. После выборов 1996 года Ельцин уволил Коржакова, но в самой системе это мало что изменило: в коридорах власти продолжалась подковерная борьба. Ельцина – с его проблемами со здоровьем и алкоголем – окружали все те же люди: члены семьи, чиновники и олигархи. Каждый из них тянул в свою сторону. Однако многим казалось, что победа Ельцина на президентских выборах 1996 года гарантирует хотя бы то, что страна никогда не вернется в тоталитарное советское прошлое.