В погоне за Солнцем - Ричард Коэн Страница 159

Слова приписывались Ли Юаню, крестьянину из северной части провинции Шаньси, предположительно вдохновленному восходящим солнцем. В течение всех десятилетий правления Мао эта песня разносилась из динамиков в каждом городе и селе с рассвета до заката. Был создан эпический мюзикл “Алеет восток”, прославляющий коммунизм, киноверсия была выпущена в 1965 году. Название песни также дало имя серии китайских спутников, первый из которых, “Дунфан Хун I”, имел радиопередатчик, передававший знаменитые строфы на неведомые планеты.

Из-за ассоциации гимна с Культурной революцией он был практически изгнан из общественной жизни после начала правления Дэн Сяопина в конце 1970-х, а сегодня рассматривается как нежелательное напоминание о культе личности. То же самое относится и к визуальным образам Великого кормчего. В новом современном Китае могут показаться странными пропагандистские фильмы о “сияющем Мао” с его изображением, снятым на ярком красном фоне в окружении расходящихся лучей, но в течение почти тридцати лет это было повседневной реальностью для сотен миллионов китайцев ^[865].

Несмотря на политическое затмение, солнце не рискует исчезнуть из пантеона китайской символики, поскольку оно издавна играет важную роль в традиционной медицине. Это четко формулируется во фразе “Китайские врачи считали, что человеческое тело, как и вся вселенная, состоит из инь и ян; этимологически – темные клубящиеся облака и яркий солнечный свет” ^[866]. Прошедшее время не должно здесь никого смущать – традиция жива в Китае и по сей день ^[867].

Но не только главы государств стремились встать в один ряд с солнцем. Многие религии использовали солнечную атрибутику, но ни одна не сравнится в этом по эффективности с Римской католической церковью. В 2000 году была опубликована книга наиболее влиятельного помощника папы Иоанна Павла II, кардинала Йозефа Ратцингера (р. 1927), который в 2005 году сам стал папой Бенедиктом XVI. Ратцингер имел репутацию главного теолога Второго Ватиканского собора и написал книгу “Дух литургии”, будучи префектом Конгрегации доктрины веры – чин, уступающий лишь самому папе в определении того, чему и как католики должны верить.

В процессе обсуждения литургии, которую он рассматривает как непосредственный дар Господа, Ратцингер рассматривает и многообразие солярных образов в христианстве – их источники, значение, важность и, самое главное, их отождествление с Христом, который, с его точки зрения, свободен от каких-либо языческих влияний. Это позволяет утверждать, что, поскольку Христос “воплощен в солнце и мы видим Христа в символе восходящего солнца, нам следует поменять ориентацию молитвы и даже ориентацию самих церквей, чтобы “символизм креста совпал с символизмом востока”. Базилика Св. Петра ориентирована на запад “по топографическим обстоятельствам”, но теологически это неудачно. Современные теологи, по мнению Ратцингера, считают, что “поворот к востоку, по направлению к восходу, – это то, что сегодня мы просто не можем ввести в литургию. Но так ли это? Мы больше не заинтересованы в космосе?” Он считает, что для молитвы запад должен повернуться лицом к востоку ^[868].

В следующей главе, “Освященное время”, Ратцингер рассматривает то, как “первый день недели стал днем солнца” и в рамках этого же космического символизма “солнце провозглашает явление Христа”. Он продолжает: “Мы уже видели, как глубоко христианство отмечено символизмом солнца”, которое становится “вестником Христа”. Каждый год праздники Рождества и Богоявления обозначают “рассвет нового света, подлинное солнце истории”. Он хитроумно добавляет: “Не будем задерживаться на сложных и порой спорных деталях развития этих двух праздников… Обычно утверждается, что дата 25 декабря появилась в качестве противовеса митраистскому мифу или же как христианский ответ на культ непобежденного солнца, на который делали ставку римские императоры в III веке в попытках основать новую имперскую религию. Однако старые теории более не подтверждаются”. Для него это утверждение – само по себе достаточный аргумент.