Экономический шпионаж. Тайное оружие корпораций - Руслан Гасанов Страница 15

Красноречию адвокатов не было предела. Они цитировали Сократа и Софокла, Катона-старшего и Катона-младшего, Гумбольдта и Гёте, Шекспира и Шопенгауэра. Если им верить, получалось, что тысячелетиями все величайшие умы человечества тем и занимались, что оправдывали взятки власть имущих вообще, а панамских аферистов в особенности.

Да и сами обвиняемые не теряли присутствия духа. Сидели в удобных креслах, обращались к ним «господа обвиняемые», и каждый раз, когда прокурору приходилось произносить слова «взятка», «мошенничество» или «обман», он предварительно извинялся. Если бы они обворовали бакалейную лавку, то и прокурор, и судья нашли бы действенные слова, чтобы заклеймить позор, коррозирующий человеческое достоинство. Но люди, которые разворовали 1,5 млрд фр., вызывали уважение. Масштабность и есть величие. Если во имя своих интересов какой-нибудь субъект убивает старуху-процентщицу, от которой всем только вред, его, как Раскольникова, обрекают на вечную каторгу. Если такие, как Александр Македонский, Наполеон, умерщвляют миллионы, их называют великими. Такова история.

На вопрос судьи о непомерной щедрости компании по отношению к политикам Шарль Лeccenc не без пафоса ответил:

— Мсье Ле Жюж, когда в глухом лесу вам приставляют к горлу нож, вы ведь вынуждены отдать и кошелек, и часы, и все, что потребуют.

— Но если вас ограбили, — попытался возразить судья, — вы обращаетесь в полицию…

— Разумеется, господин судья, — парировал Шарль с чисто французским остроумием, — за исключением тех случаев, когда кошелек и часы отбирают полицейские.

После судебной волокиты, неизбежной в таких грандиозных делах, кассационный суд предписал отпустить всех арестованных членов директората «за недоказанностью вины». А то, что канал не построен, деньги разворованы, акционеры разорены, как-то не укладывалось в остроумные и не лишенные чисто французского изящества судебные диспуты о политике, морали, этике, судебных казусах, о насмешках судьбы и кривотолках, на которые столь падки непросвещенные слои и пресса. Об этих мелочах предпочитали, проявляя высший светский такт, не говорить.

Пожалуй, Панамская компания сотворила самый колоссальный канал по перекачке денег из карманов жаждущих обогатиться обывателей в карманы алчных дельцов, продажных политиканов и нечистоплотных журналистов. Панамский канал был построен американским капиталом с не меньшей помпой и не без коррупции, столь излюбленной потентатес.

Коррупцию породила не Панамская компания, и не с ней она умерла.

В начале века крупнейший промышленник и торговец оружием Захаров широко использовал взятки как «смазку, без которой бюрократическая машина проворачивалась со скрипом». Помимо прямых взяток, «проигрышей в карты сановникам», «катания на санях с цыганами» и прочих трюков, на которые охотно ловятся власть имущие, он применял новшества собственного изобретения. К примеру, он вбегал в кабинет нужного человека в военном департаменте России и начинал с «пеной у рта» доказывать, что «сегодня — среда», заведомо зная, что «сегодня — четверг». Спор заканчивался большой ставкой. Высокопоставленный чиновник без труда доказывал абсурдность его утверждения и с чистой совестью и самоуважением (у самого Захарова выиграл) клал в карман приличную мзду.

Эти трюки кажутся детскими шутками, по сравнению с подкупами, осуществляемыми транснациональными корпорациями в мировых масштабах. Подкуп государственных чиновников, как и борьба с ним, имеет глубокие исторические корни. Так, правительство «блестящей Порты» решило, что можно извлекать выгоду из столь бурного и непреоборимого темперамента своих чиновников, установив налог со взяток, который аккуратно собирала особая канцелярия. Приемы взяткодателей столь же разнообразны, как и характеры людей. Тут работает только индивидуальный подход. Так, для ажана из полиции нравов достаточно, чтобы его бесплатно допускали до мулатки, хотя бы раз в неделю, начальнику уже нужно, чтобы дочке подарили платье от Диора. Мэр города требует, чтобы в его кабинете предприниматели не забывали портфели с купюрами, когда там находятся помощники. Политик требует, чтобы честно финансировали его предвыборную кампанию, а лидер партии — чтобы регулярно на спецсчета партии поступали деньги «от неизвестных поклонников».

Как и суверенные государства, международные монополии содержат систему агентств во всех странах мира, представляющих их торговые и промышленные интересы. Обладая огромной финансовой и экономической мощью, они навязывают свои условия правительствам стран базирования, равно как и «правила игры» суверенным государствам Азии, Африки, Латинской Америки.

Сейчас золото, как неприкосновенный запас государства, хранят в подземных хранилищах и сейфах под надежной охраной «хитроумных, как Одиссей», электронных церберов. Но его полномочные символы — бумажные деньги и чеки — остаются такими же надежными отмычками к сердцам законодателей и исполнителей верховной власти. Первые, получив взятки, принимают нужные крупному капиталу законы. Вторые их исполняют с рвением, достойным лучшего применения, а нередко и в обход законов, во имя исполнения и защиты которых они и были выбраны «от имени народа и для народа».

Подкуп — сложный процесс, включающий в себя экономический шпионаж в чистом виде. Прежде всего надо выяснить возможности того или иного деятеля содействовать осуществлению целей. После этого точно установить его финансовое и семейное положение, привычки, склонности, слабости, присущие как ему самому, так и членам его семьи. Затем надо собрать необходимый, а если есть, и компрометирующий материал на его доверенных лиц, ибо посредниками в основном выступают они. Другими словами, надо точно знать, кому дать, сколько, когда и через кого. Это требует долгой, кропотливой работы, ибо деликатная информация дается не сразу. А потому крупные корпорации через свои специальные отделы постоянно собирают всевозможную информацию относительно общественных и политических деятелей.

«Зло проистекает свыше», — писал французский журнал «Экспресс интернасиональ», имея в виду зло, именуемое коррупцией. Коррупция финансирует предвыборные баталии, округляет доходы государственных служащих, способствует снижению налогов взяткодателей и фальсифицирует рынок ширпотреба, освобождает от штрафов и увеличивает доходы рантье, помогает быстрее решать свои проблемы, застревающие в бесконечных лабиринтах бюрократических структур. Правда, она же подрывает экономику, общее благосостояние, разрушает окружающую среду и обворовывает казну. Но это, так сказать, издержки подкупа. Коррупция и бюрократия — две стороны одной медали, имя которой — истеблишмент.

Рантье платит «денежным барашком» налоговому инспектору, промышленник — мэру, финансист — политику, наконец, одно государство подкупает членов правительства другого государства. И всем участвующим хорошо. Поскольку платить кому-то надо, то и платят широкие слои, которым и неведомо, почему они так много работают и так мало получают.

Государства, основанные на запретах, быстро приходят в упадок, хотя и гниют долго. Поэтому бюрократические лабиринты — это наикратчайший путь к декадансу. Истеблишмент понимает это и пытается бороться, опять-таки бюрократическими методами, организационно-юридическими мерами.