Как начать разбираться в архитектуре - Вера Калмыкова Страница 15

Этот обычай был распространен в IV–III тыс. до н. э. Позже, во времена Аккадского царства, покойников могли хоронить во дворе дома, и потому захоронения были очень бедными: мертвые не нуждались в отдельной утвари, в их распоряжении по-прежнему находился весь домашний скарб.

Когда оформилось стремление упорядочить все сферы жизни человека (рубеж III–II тыс. до н. э.), были записаны так называемые «Тексты домашних предзнаменований», которыми руководствовался при строительстве каждый домохозяин. Вот некоторые из них:

– если дверь дома будет слишком широкой, этот дом разрушат;

– если дверь дома открывается наружу, жена в этом доме будет проклятием для своего мужа;

– если двор лежит выше дома, хозяйка будет выше хозяина (имеется в виду внутренний дворик, обязательная принадлежность жилища);

– если вода собирается к середине двора, человек соберет большие богатства;

– если дверь комнат выходит на двор, дом этот расширится; если же дверь комнаты выходит в другую комнату, дом этот будет снесен;

– если штукатурка выкрашена в белый цвет, это приносит счастье;

– если внутри штукатурка обваливается, дому сему грозит гибель.

Интересно, что и в эту эпоху главной идеей жизни была опять-таки крепость семьи, что подтверждается самим принципом строительства: дом обращен на улицу глухой стеной, окна и двери выходят на внутренний центральный двор, отдаленность от улицы нарочито подчеркивается двумя, а не одной, дверями. На внутренней, второй от улицы, жители вешали терракотовые маски бога Пузузу, который защищал от юго-западного ветра, несшего лихорадку.

С едой тоже связывались определенные магические представления, нельзя было, например, кипятить молоко, поскольку оно помнило о том, как жило в теле козы и было частью этого тела. Коза тоже знала, что происходит с ее молоком, а потому кипячение молока было равносильно кипячению вымени, после которого, что понятно, животное не просто переставало доиться, но могло и умереть, а это означало угрозу жизни всей семьи. Серьезную опасность представляли пристрастия гурманов к мясу молодых козлят, сваренному в молоке: приготовленное таким образом блюдо было чрезвычайно вкусным, но влекло за собой возможную смерть всей семьи или даже целого племени.

Огромное значение имел также материал, из которого делались сосуды для хранения продуктов: они никогда не изготовлялись из металла и никогда не были каменными. Такие запреты существовали потому, что люди были уверены: и еда, и вместилище для нее должны уметь общаться друг с другом. Это обеспечивало сохранность продуктов, а чем ближе по своей природе пища и ее вместилище, тем их «общение» проходило успешней: продукты не только долго не портилась, но сохраняли аромат и свежесть. Лучше тыквенных бутылей, разумеется, трудно было придумать – особенно если, выскребая мякоть тыквы, предложить какую-то часть козе. Скрепя сердце стали древние жители Междуречья использовать для изготовления сосудов, в которых хранилась пища, глину – и то лишь потому, что красная глина по виду напоминает человеческое тело, а значит, горшок подобен желудку, в который рано или поздно попадет содержимое сосуда. Кстати, в уже описанном нами доисторическом домашнем святилище, в котором были найдены глиняные фигурки людей и животных, не найдено глиняной посуды, хотя обращаться с глиной люди к тому времени давно умели.

С приоритетом семейного начала как основы основ связана еще одна немаловажная деталь: у домашних богов не было собственных имен, их называли просто «бог такой-то семьи». По подсчетам археологов, только в пределах городских стен в Уре (XVIII в. до н. э.) было примерно 4250 частных жилых домов. Значит, столько же семей и столько же домашних пантеонов. Представить себе весь сонм неземных существ Двуречья трудно – уже упомянутые божества улиц и перекрестков, у каждого из которых были свои часовни, божества путей и путников, разнообразных ремесленных и домашних занятий…

Системы культуры Древнего Египта и Междуречья в чем-то близки, а в чем-то серьезно различаются. Обе религиозные системы направлены на укрепление высшей, царской власти. И там и там царь считался земным воплощением небесного владыки. Но если в Египте вся энергия народа направлялась на создание и согласное функционирование общности людей, то в Месопотамии – еще и на частное, отдельное существование. Хотя это, конечно, обобщение довольно грубое. В любом случае очень многие черты обеих мировоззренческих систем отозвались на последующем развитии человечества, очень многое узнаваемо, близко к тому, чем мы сейчас живем.

Так кому, по аналогии с доисторической эпохой, предназначалось искусство Египта или Междуречья – мертвым или живым?.. Для Египта ответ на этот вопрос может, наверное, выглядеть так: вечно живым, но населяющим царство мертвых. Что же касается Месопотамии, то здесь такой однозначности нет. Религия Междуречья более земная. Конечно, никто ни в Шумере, ни в Вавилоне не говорил, наверное, вслух, что цари важнее богов, но это как-то само собой вытекает из всего, что нам удается узнать о месопотамской культуре.

Однако самое важное даже не это. Культовые сооружения и Египта, и Междуречья однозначно делятся на два типа. Одни горизонтальные, они стелются по земле и предназначены для богослужений, совершаемых людьми. При этом в египетских храмах колонны – вектор движения души в небо. Но и пирамиды, и зиккураты очевидно вздымаются ввысь и устремлены к небу. Диалектика горизонтального и вертикального начал будет присутствовать в архитектуре всех времен и народов вплоть до нашего времени. Помимо функциональности, она в самих истоках имеет еще и символический смысл.

Так как же, для человека – или из человека строили в Древнем мире? Ответ как будто – из человека. И тем интереснее, что внутри восточной деспотии зарождалось индивидуальное начало, интерес к личности. Конечно, на тот момент это были только слабые ростки. Но и они чрезвычайно ценны для нас.