Наедине с собой - Марк Аврелий Антонин Страница 14

43 Разве солнце берется за дело дождя или Асклепий за дело Деметры? А светила? Не разнятся ли они между собой и не содействуют ли они в то же время друг другу?

44 Если боги задавались каким-нибудь намерением относительно меня и долженствующего произойти со мной, то их намерение прекрасно. Ведь бога, лишенного намерений, трудно и помыслить. А по какой причине должны они были бы стремиться причинить мне зло? Какой прок бы от этого им или Целому – предмету их наибольших забот? Если же они не имели никаких намерений относительно меня лично, то уж, конечно, имели относительно Целого. В таком случае я должен приветствовать и любить свой удел, как соединенный необходимой связью с Целым. Если же у богов вообще нет никаких намерений (такая вера противоречила бы благочестию), то не будем ни приносить жертв, ни молиться, ни клясться, не будем, одним словом, делать ничего такого, что мы делаем, как люди убежденные в существовании богов и в их общении с нами. Но если даже у богов нет никаких намерений относительно нас, то ведь я сам могу иметь намерения относительно самого себя – и должен рассмотреть, что мне полезно. Каждому полезно то, что согласно с его строем и природой. Моя природа – природа существа разумного и гражданственного. Для меня, как Антонина, град и отечество – Рим, как человека, – весь мир. И только полезное этим двум градам есть благо для меня.

45 Происходящее с каждым из нас полезно Целому – этого достаточно. Но при внимательном наблюдении можно убедиться и в том, что вообще все, полезное для одного человека, полезно и другим людям. Полезное следует брать тут в более широком смысле, распространяя его и на вещи безразличные.

46 Постоянное повторение представлений в амфитеатре и тому подобных местах может под конец опротиветь, и однообразие сделать зрелище докучным. То же приходится терпеть и всю жизнь. Ибо и вверху, и внизу – все одно и то же, и из одного и того же. Но до каких же пор?

47 Постоянно думай о смерти различного рода людей, посвятивших себя различным занятиям, принадлежавших к всевозможным племенам, и дойди таким образом до Филистиона, Феба, Ориганиона. Затем перейти к другим. И нам придется отправиться туда же, куда отошло столько красноречивых ораторов, столько знаменитых философов – как Гераклит, Пифагор, Сократ, столько героев древности, а за ними столько военачальников и тиранов; затем Евдокс, Гиппарх, Архимед и другие люди, даровитые, возвышенного образа мыслей, трудолюбивые, искусные, уверенные в себе, и даже такие обличители тщеты и мимолетности человеческой жизни, как Менипп и ему подобные. Все они – помни об этом – уже давно лежат в земле. Что в этом ужасного для них? А что для тех, имена которых уже совсем позабыты? Лишь одно действительно ценно: прожить жизнь по правде и справедливости, сохраняя благожелательность по отношению к людям даже лживым и неправедным.

48 Если ты хочешь доставить себе радость, то подумай о добродетелях людей, с которыми ты живешь. Один отличается деловитостью, другой скромностью, третий щедростью, иной еще чем-нибудь. Ничто не доставляет такой радости, как вид добродетелей, проявляющихся в нравах живущих с нами людей и встречающихся в более или менее тесном единении. Поэтому всегда имей образ добродетелей перед глазами.

49 Разве ты досадуешь на то, что в тебе столько-то весу, а не в сто раз больше? Точно также не досадуй на то, что тебе суждено прожить известное число лет, а не больше. Довольствуйся уделенным тебе временем, как довольствуешься данной тебе сущностью.

50 Попытайся убедить их. Действуй даже вопреки их воле, если это предписывается разумной справедливостью. Если же кто употребит насилие против тебя, то ищи убежища в удовлетворении самим собою, в спокойствии духа и воспользуйся препятствием для проявления другой добродетели. И помни, что твое стремление всегда условно, и ты не добиваешься ничего невозможного. Но чего же именно ты добиваешься? Только согласного с добродетелью стремления. Но его ты достигнешь, если даже то, к чему ты стремился, останется неосуществленным.

51 Честолюбец видит свое благо в чужом действии. Преданный наслаждению – в испытываемом им состоянии. Разумный же человек – в своей деятельности.

52 Вполне возможно не составлять себе никакого убеждения по поводу чего-либо и избавить душу от треволнений. Ибо сами вещи, по природе своей, не принимают участия в составлении наших суждений.

53 Приучай себя внимательно относиться к словам других людей и старайся по возможности проникнуть в душу говорящего. Но что тебе там делать?

54 Не приносящее пользы улью – не принесет пользы и пчеле.

55 Если бы матросы вздумали бранить кормчего или больные врача, то кого бы они стали слушать? Или как мог бы первый добиться спасения плывущих, а второй – выздоровления больных?

56 Сколько людей, с которыми я вместе пришел в мир, уже оставили его!

57 Страдающему разлитием желчи кажется горьким мед; страдающие бешенством боятся воды, а детям кажется прекрасным мяч. На что же я буду гневаться? Или ты думаешь, что заблуждение менее способно к таким действиям, нежели разлитие желчи у больного или яд у страдающего бешенством?

58 Никто не может помешать тебе жить согласно разуму природы твоей, и ничто не происходит вопреки разуму общей природы!

59 Что представляют собою те, которым они желают понравиться, и ради каких выгод, и с помощью каких поступков? Как быстро поглощает все вечность и сколько уже она поглотила!