Русский менталитет. Рашен - безбашен? За что русским можно простить любые недостатки - Александр Томчин Страница 14

С давних времен пригласить гостя в баню было символом гостеприимства. Для иностранцев это лучший способ с русскими подружиться. Правда, баня вначале кажется им пыткой – как можно выдержать сумасшедшую жару? Да еще и позволить хлестать себя веником? А может быть, русские просто любят страдать? Достоевский в 1873 году утверждал: «Самая главная духовная потребность русского народа есть потребность страдания, всегдашнего и неутолимого, везде и во всем». «Есть, есть наслаждение в последней степени приниженности и ничтожества! Черт знает, может быть, оно есть и в кнуте, когда кнут ложится на спину и рвет в клочки мясо», – рассуждает герой повести «Игрок».

Западные философы и психологи дружно утверждают, что русские в своем большинстве – мазохисты, склонные к унижению и бессмысленным жертвам. Американский социолог Ранкур-Леферьер, автор книги «Рабская душа России», прочитал об этом московским студентам лекцию: «Когда я сравнил мазохистскую просьбу Дмитрия Карамазова отправить его в Сибирь и давнюю русскую традицию хлестать себя вениками в бане, аудитория разразилась смехом». Попытки иностранцев объяснить мазохизмом все, что происходит в России, в самом деле смешны. В анекдоте американский журналист берет интервью у прохожего:

– За кого вы голосовали на президентских выборах?

– Я? Как и все – за нашего национального лидера.

– О, вы демократ?

– Нет, я мазохист!

Наши соотечественники, особенно молодые, стараются извлечь из жизни как можно больше удовольствий.

На протяжении истории у русских выработалось, конечно, не стремление к страданиям, а умение их переносить. Наше традиционное безмерное терпение отразилось в пословицах: «Бог терпел и нам велел», «Терпи, казак, атаманом будешь».

В 1990-х годах мы удивили весь мир. Людям месяцами, а некоторым и годами не платили зарплату, а они приходили в свои институты, на заводы и в шахты и продолжали работать. В какой еще стране такое можно себе представить? Предприятия закрывались, в домах отключали свет и отопление, а массовых протестов не было. Кое-кто из реформаторов бодро советовал тогда нищим шахтерам собирать в лесу грибы и ягоды. Появилась грустная шутка: самолет с иностранцем пролетает над тайгой. Иностранец спрашивает: что это за город? Ему поясняют:

– Это экспериментальный город Усть-Илимск. Убрали мясо и масло – а люди живут, убрали молоко, яйца и рыбу – живут. Убрали сахар и муку – живут.

Иностранец:

– А если их дустом посыпать?

С древности вся жизнь наших предков была постоянным противостоянием силам природы и внешним врагам. Это приучило их к терпению и неприхотливости. Историк Н. Костомаров рассказывает о крестьянском воспитании: «Детей отнимали от грудей после двух месяцев и кормили грубою пищей; ребятишки бегали в одних рубашках без шапок, босиком по снегу в трескучие морозы». «Кажется, что привыкший к любым лишениям русский крестьянин вовсе не имеет потребностей: ему достаточно огурца, луковицы и куска черного хлеба; он спокойно засыпает на камнях или на снегу, а разбудите его – и он вскочит, готовый повиноваться», – утверждал в начале XIX века француз Жак Ан-село. Историки не раз отмечали, что в Европе нет народа, менее избалованного природой и судьбой и более выносливого. «Удивительно, сколь малым может быть доволен русский человек! – говорил в том же веке Михаил Погодин. – Спать он готов на голой доске». В XX веке ленинградцам во время блокады приходилось есть столярный клей, ремни, выменивать одежду на картофельные очистки, но они работали и не сдавались.

Путешествуя по деревням Новгородской области, как-то раз забрел я в избу-развалюху, в которой жила одинокая старушка. В горнице было чисто, но обстановка удручающе бедная. Между тем хозяйка чувствовала себя очень богатой и не скрывала своей гордости: «У меня все есть!» А что у нее было? Маленький, давно отслуживший свой век телевизор, такой же холодильник и даже допотопная швейная машинка! «Только русский человек, – пишут в Интернете, – может получить пенсию, которой хватит лишь на гречку, при минус тридцати наколоть дрова и протопить избу, растопить лед в ведре, чтобы выпить чай (электричество вдруг отключили, а газа нет), опять сходить на завод, который встал 15 лет назад, и узнать насчет работы, а после всего этого с упоением смотреть телешоу и переживать за звезд на тропическом острове, на которых сваливаются такие ужасные трудности!» «Чему я научился у русских, так это изворачиваться, – сообщает немец Макс М., проживший полгода в Москве. – Если нет горячей воды, здесь никому не придет в голову звонить в домоуправление: бесполезно! Я кипячу воду в кастрюльке».