Просто Рич: уроки жизни от одного из основателей Amway - Рич ДеВос Страница 14

Сейчас, много лет спустя, я все же никак не могу понять, что заставило нас так долго плыть на старой дырявой посудине. Должно быть, мы просто были молоды, неопытны и склонны отрицать очевидное. Даже понимая, что мы можем утонуть на глубине 300 метров недалеко от берега, мы сохраняли полное спокойствие. Сейчас, на склоне лет, я не могу объяснить, почему это ощущение безмятежности сопровождало меня всю жизнь. Я был совершенно уверен, что смогу пережить любую обрушившуюся на меня бурю. Собственно, так оно и было во всех моих начинаниях. К счастью, мы оказались на очень оживленном морском пути, и грузовое судно Adabelle Lykes, направлявшееся в Пуэрто-Рико, отреагировало на наш сигнал бедствия в 2 часа 30 минут ночи. Судно появилось возле нас как раз вовремя – у шхуны отвалился нос, и вода начала поступать в трюм. Пароход подошел вплотную к нашему борту, и капитан крикнул с палубы: «Кто вы и что здесь делаете?» Видимо, он решил, что имеет дело с кубинскими пиратами. Я ответил: «Это шхуна “Элизабет”, зарегистрированная в Коннектикуте, и мы тонем».

Когда капитан понял, что мы всего-навсего двое американских мальчишек, с парохода сбросили штормтрап, и капитан спустился к нам. Сначала он предложил краном поднять посудину к нему на борт, но наше судно было очень тяжелым из-за набравшейся в нем воды. Теперь наша лодка стала представлять реальную опасность для проходящих по фарватеру судов. Единственное, что мог сделать экипаж парохода, – это проделать дыру в борте нашей шхуны, а затем протаранить ее своим корпусом, чтобы она окончательно затонула. В темноте раннего утра мы с Джеем стояли на палубе сухогруза и наблюдали, как судно, на котором мы пустились на поиски приключений, медленно скрывалось под водой. На борту Adabelle Lykes были члены семьи Лайксов – хозяев парохода. Они предложили нам доплыть с ними до Пуэрто-Рико и даже предоставили нам, как почетным гостям, отдельную каюту, выслушав историю о нашем неудачном путешествии, крушении и чудесном спасении.

Мы собирались написать родителям письмо, чтобы оповестить их о происшествии, в то время как береговая охрана уже знала о нашем спасении и отправила начальству рапорт. Он попал в распоряжение редакции газеты нашего родного города. Из «Гранд-Рапидс Пресс» позвонили моему отцу, чтобы выудить из него дополнительную информацию, но он знал о происшествии не больше репортеров. Ему было известно лишь то, что мы спасены. Никакими подробностями он не располагал. Наши родители сильно волновались и недоумевали, почему мы не звоним. Мы, правда, написали письмо, но оно дошло до них через несколько дней после того, как сообщение о катастрофе было опубликовано в «Гранд-Рапидс Пресс». Много лет спустя, уже будучи отцом, я вспоминал об этом и думал: «Бедные мама и папа!» Они должно быть, страшно тревожились за нас. Я помню, как переживал я сам, когда один из наших детей задержался где-то заполночь, будучи за рулем. А мы с Джеем скитались по морям на утлой посудине, не имея никакого мореходного опыта. В то время мы казались себе настоящими мужчинами, способными принять любой вызов судьбы, но для наших родителей мы все равно оставались детьми.

Судно наше затонуло, но мы с Джеем все же решили исполнить давнюю мечту и посетить Южную Америку. В Пуэрто-Рико мы сели на борт британского танкера Teakwood, направлявшегося в Каракас, в Венесуэлу. Капитан не имел права брать на борт пассажиров, поэтому он нанял нас матросами за один шиллинг в день. Когда судно зашло в порт Кюрасао, мы решили лететь в Каракас самолетом и сошли на берег. Однако иммиграционные власти не разрешали матросам иностранных судов покидать их корабли, так как они часто норовили нелегально остаться в стране. Карибский остров Кюрасао является территорией Голландии, и Джей попытался объясниться с чиновниками на их родном языке. Это еще больше ухудшило наше положение, так как чиновники не могли себе вообразить американцев, умеющих говорить по-голландски, и решили, что мы – коммунистические шпионы. Кроме того, они не могли себе представить, что двое парней, которым только недавно исполнилось двадцать, так вольно разгуливают по всему миру.

Чиновник сказал: «Как вы рассчитываете уехать отсюда? Вы можете надолго здесь застрять, а потом вас придется депортировать за счет нашего правительства». Мы ответили, что у нас достаточно денег, и показали ему несколько тысяч долларов в наших кошельках. Проверив наши американские паспорта и проконсультировавшись с представителями американских властей (на что ушло несколько дней) чиновники отпустили нас с миром, и мы купили билет до Венесуэлы. Обменный курс там оказался очень невыгодным, и мы полетели дальше, в город Барранкилья в Колумбию, совершенно не представляя себе, чем будем там заниматься. Мы просто раскрыли географическую карту, наугад ткнули пальцем и попали в Колумбию.

Барранкилья – это город, стоящий в устье реки Магдалена, протекающей через всю территорию Колумбии. Мы сели на старинный колесный пароход, привезенный на Магдалену с Миссисипи. Это была древняя посудина времен Марка Твена с колесами на корме, похожая больше на грузовую баржу, чем на пассажирское судно. На передней палубе содержалось небольшое стадо коров, которых по очереди закалывали, чтобы кормить пассажиров. В 1949 году в Колумбии свирепствовала гражданская война, и антиамериканские настроения были очень сильны. Повсюду виднелись лозунги «Янки, убирайтесь домой!», люди не скрывали своей неприязни к нам и старались держаться от нас подальше, потому что мы были американцами. Такое отношение заставило нас выучить несколько испанских фраз, так как никто не желал говорить с нами по-английски. У нас был разговорник, с помощью которого мы заказывали еду, спрашивали, как пройти к нужному нам месту, и общались с местными жителями на испанском языке. Пока же мы с Джеем нежились на палубе под теплым солнцем и любовались роскошной зеленью джунглей, в то время как судно лениво двигалось по изгибам реки. По ночам в джунглях орудовали бандиты, грабившие проходившие по реке суда, но на берегах, для защиты от них, стояли посты колумбийской армии.

Когда судоходная часть Магдалены закончилась, мы сошли на берег. Поездом мы добрались до Медельина, оттуда самолетом до Кали, а потом сели на узкоколейный поезд до Буэнавентуры. Поезд был похож на игрушечный состав детской железной дороги из открытых вагончиков. Когда он проехал через туннель, мы с Джеем были с ног до головы засыпаны сажей из трубы локомотива. Потом мы сели на некую помесь грузового и пассажирского судна и посетили на нем Эквадор, Перу и Чили, где с корабля выгружали бананы и брали на борт сахарный тростник и хлопок. Нам так понравились средиземноморский климат и приветливое население Сантьяго, что мы решили провести там несколько недель, чтобы набраться сил после трудного многомесячного путешествия.

Хорошенько отдохнув, мы двинулись дальше и, завершая наш южноамериканский вояж, посетили Аргентину, Уругвай, Бразилию и Гвиану, а потом самолетом вернулись на Карибы, где побывали на Тринидаде, Антигуа, в Гаити и Доминиканской республике. Мы с Джеем нашли все эти страны полными чарующей экзотики, но там же у меня появилась мысль, которая с тех пор не покидает меня. В этих странах отсутствуют многие элементарные удобства, которые мы в Америке считаем само собой разумеющимися. Я не хочу критиковать чужие страны, я просто хочу сказать, что нам, американцам, надо по достоинству ценить свою страну.