Непрописные истины воспитания. Избранные статьи - Симон Соловейчик Страница 13

У каждого из нас свой внутренний мир. Мы живем в нем, мы носим его с собой, словно черепаха панцирь, и любого человека мы впускаем в свой мир, как-то приспосабливая представление о нем к нашему миру. Мы не понимаем, не ощущаем до конца, что это совсем другой человек!

Мы одеваем малыша, кормим его, меняем ему мокрые штанишки, ведем гулять, мы суем его под кран, чтобы помыть, мы вертим его в руках, не обращая внимания на плач, – и правильно, нам надо быстрее управиться. И все же каждую минуту будем ощущать в руках другую жизнь, и пусть каждое наше прикосновение будет бережным, а каждое слово – осторожным.

Другая жизнь развивается по своим законам. Кажется, все в ребенке от нас, все в нем – я, но ведь это не так. Он рожден не копией меня, он не мой двойник. У него все другое: боль, радость, желания. Мы вместе смотрим на мир, мы в одной комнате, но мы видим комнату и вещи в ней с разных точек зрения: я – сверху, почти с потолка, а он – снизу, почти с пола. Финский архитектор Алвар Аалто построил больницу, принесшую ему мировую славу: он догадался, что больничную палату надо проектировать, исходя из интересов не стоящего человека, а лежащего. Надо, например, учитывать, что больной видит перед собой потолок, а не стены – следовательно, свет должен исходить не с потолка, а откуда-то сзади…

Идут годы – дети все больше отдаляются от нас, даже если очень нас любят. Мы стараемся понять ребенка – одним это удается лучше, другим хуже, но даже самые понятливые из нас часто касаются лишь внешних границ этого мира.

В семье, где полностью нарушен контакт с детьми, где перестало действовать волевое начало, где дети не подчиняются ни строгому тону, ни сухому, ни официальному, ни крику, ни брани и даже на побои не реагируют, – в такой семье стоит обратиться к обыкновенной просьбе.

Разумеется, просьбы должны быть выполнимы. Очень странно просить в долг деньги у бедного человека, а потом обижаться на него за отказ и говорить: «Жадина». Так и с детьми. Если ребенок плохо учится, то нелепо говорить ему: «Я тебя прошу, учись с завтрашнего дня хорошо». Ребенок не может ни с того ни с сего вдруг начать хорошо учиться. Тогда его упрекают: «Я же тебя просил»… А немного погодя делают вывод: «Моего хоть проси, хоть не проси».

Если детьми не распоряжаются, если с первого дня жизни их просят, они, как правило, и выполняют эти просьбы – и все в семье спокойно. Ведь просьба предполагает возможность обсуждения: «К сожалению, я не могу выполнить твою просьбу» или даже и так может быть: «Ты знаешь, мне не хочется идти на почту. А очень нужно?» – «Нет, можно и завтра» – «Ну тогда завтра, хорошо?» Или так: «Очень нужно сегодня» – «Ну что же делать, придется идти» – «Вот спасибо!» – «Ну чего там, если нужно».

Обычно думают, что если попросить ребенка, то он обязательно начнет возражать и спорить. В действительности же все происходит наоборот: в семье, где всегда просят друг друга, – в такой семье в девяноста девяти случаях из ста откликаются на просьбы, потому что и просящему приходится тонко рассчитывать: выполнима ли его просьба? – и выполняющему просьбу труднее отказать, чем если бы ему было отдано распоряжение. Ведь и дети между собой говорят: «Ну тебя просят же!» – и всем понятно, почему просьба должна быть выполнена.

Распоряжению надо еще искать разумное основание, а просьба содержит основание в себе самой: человек просит! Человеку нужно! Зачем ему это нужно – второй вопрос, он обычно и не возникает. Важно одно: человеку нужно!

Просьба выполняется гораздо охотнее, чем распоряжение. Она содержит в себе возможность обсуждения – пусть и нереализуемую. Она вовлекает в действие не просто волю ребенка, а именно добрую волю: он всегда действует добровольно. Он ведь мог отказать в просьбе, но не отказал – теперь на нем, на ребенке, ответственность за дело.

Просьба от распоряжения тем и отличается, что на распоряжении необходимо настаивать, чтобы не потерять авторитет, а на просьбе, наоборот, настаивать нельзя. Когда вы просите, вы должны быть готовы и к тому, что можете получить отказ. Но это – небольшая цена за столь дорогостоящую вещь, как контакт с детьми. Просто в следующий раз будем осмотрительнее, чтобы вновь не нарваться на отказ.

Я встречал немало родителей, которым и в голову не приходит о чем-то попросить ребенка. «Чтобы я стала у него просить? Да кто он такой, чтобы кланяться ему? Унижаться перед ним?» Да, просьба содержит в себе поклон, признание в нужде. Но просить ребенка вовсе не унизительно! И уж во всяком случае гораздо унизительнее распоряжаться, видеть, что твои распоряжения не выполняются, и бегать по людям, жаловаться на своих детей и вообще на «нынешних».

Но вот коварный случай: вы просите ребенка, он отказывает вам, однако то, что вы просите, должно быть выполнено обязательно. Ну, например, нужно идти к зубному врачу, а ребенок не хочет, боится. «Ну для меня сходи!», но он не хочет, чтобы ему сверлили зуб даже ради мамы, тем более что довод «ради меня» давно ему известен как пустой. Заслонить маму от бандита он готов, но зуб сверлить? Какая связь между зубом и мамой?

В записях одной прекрасной женщины, матери известной у нас виолончелистки, я прочитал, как она, мама, поступила, когда ее шестилетняя дочь наотрез отказалась идти к зубному врачу.

– Хорошо, детка, – кротко сказала мама, – не пойдем. Пойдем лучше в субботу в кафе-мороженое?

Конечно же, в кафе-мороженое лучше, чем к зубному врачу!

Пришли в кафе. Выбирают мороженое. Официантка отходит от столика, но вдруг возвращается:

– Да, чуть не забыла, – говорит она, – а справка от зубного врача у вас есть? Маленьким детям мороженое у нас дают только по справке от зубного врача!

– Нет, – сказала мама растерянно, – у нас нет справки… Может быть, поверите?

– Без справки не могу, – отрезала официантка.

Девочка нахмурилась.

– Где твой врач? Поехали к нему! – сказала она сердито. Но мама сумела и с врачом договориться потихоньку, как и с официанткой: полечив зубы девочке, врач выписал справку в кафе-мороженое…

Воспитание – сугубо творческое дело. Каждый раз, когда возникает затруднение с детьми, мы должны искать выход – ну точно так же, как если бы мы решали математическую задачу. Мы не можем списать ответ, не можем, рассердившись, разорвать негодный учебник на части, не можем выбрать себе другую задачу, полегче. Нам задана именно эта, и мы должны над ней мучиться, пока не решим!