#тыжемать. Белка в колесе - Надя Папудогло Страница 12

Рассказ мамы

«Самое сложное – отделить собственные симпатии от объективности»

Несколько лет назад наша семья переехала в другую страну, в город, где почти не было соотечественников. В этот момент материнские сообщества пришли мне на помощь и помогли закрыть нехватку общения со взрослыми русскоговорящими людьми.

Через какое-то время за вложения в контент и поддержание атмосферы первое закрытое сообщество предложило мне стать модератором. А потом коллеги с предыдущей работы выиграли несколько тендеров на ведение социальных сетей для детских брендов и пригласили меня их модерировать. Первая доверенная мне группа находилась «ВКонтакте» и состояла из 200 000 мам со всей России и СНГ.

Самое сложное в работе с подобными сообществами – отделить собственные симпатии от объективности и правил сообщества, если таковые имеются.

Второе: и как работа, и как хобби модерация морально очень истощает. Когда имеешь дело с большим сообществом, ты должен быть прекрасным барометром, ведь модерация – это во многом про понимание настроений.

Возвращаясь к правилам: при их наличии регулировать сообщества легко. Когда же правила не прописаны или сформулированы размыто, приходится сложнее. Люди хорошо чувствуют справедливость или ее отсутствие, но каждый раз спрашивать себя, насколько это честно, очень тяжело. Гораздо проще следовать букве закона.

Небольшие сообщества (до 100 человек) близких по духу людей практически не нужно регулировать. В районе 1000 начинаются первые встряски и проверка правил на прочность. Сообщества на 4–5 тысяч неплохо функционируют, участники знают правила, конфликты достаточно редки. После 10 тысяч уже добрая половина не читает правила, начинается постоянный поток приходящих/уходящих и нарушения происходят ежедневно, повторяются много раз.

Конфликт может случиться по любому поводу. Самый неожиданный из тех, что я наблюдала, начался после невинного вопроса: «Как собрать детскую мочу на анализ». Кто бы мог подумать, что десятки участников передерутся и дело дойдет до оскорблений.

Стандартные темы, вызывающие «народные волнения», тоже известны: прививки (лидер по количеству конфликтов), больные дети в саду/школе, гомосексуализм и вообще толерантность («Шарлиз Терон опять вышла с сыном в платье принцессы!»), гомеопатия, спор западной и отечественной медицины.

Если честно, я прошла все материнские сообщества. Одни по касательной, другие глубже. В итоге осела в одном, где все похожи на меня, а я люблю похожих. Здесь можно и поговорить на профессиональные темы, и цинично пошутить. А вот мораль и выводы – запрещены. То есть белое пальто всегда оставляют на входе.

Поговорим о еде

Еда – это еще одна больная тема. Мне повезло: с момента введения прикорма Костя ел практически все. Даже пресловутую брокколи. Я с удивлением слушала рассказы других мам об их мучениях: он ест только макароны, не ест продукты красного цвета и всякое такое.

Говорят дети

Мама, этот пирог такой вкусный, что я не верю твоим глазам!

Мне казалось, что проблема – в однообразном питании и вообще небрежном отношении к еде. «Прививайте ребенку пищевой интерес», – писала я в своей первой книге, искренне веря, что все замыкается именно на этом. Но вот однажды мой милый, такой всеядный ребенок вдруг скривился при виде нового продукта. Вернее, продукт был знакомый – жареная курица, – но ее промариновали в карри, и она стала желтого цвета.

«Что это?» – спросил малыш, наморщив все лицо, от подбородка до лба (кажется, уши не сморщились, но зашевелились от возмущения).

«Я такое не ем! Я не буду желтую курицу! Я буду только куриную курицу!» – завелся он в ту же минуту.

Остановить мы его уже не могли. Он выкатился из-за стола, упал на диван и там огорченно рыдал, требуя вернуть курице ее привычный облик. Потратив полчаса и исполнив 10–15 ритуальных танцев, я с огромным трудом уговорила его попробовать крошечный кусочек. Когда я подносила вилку, Костя прикрыл глаза. «Раз уж ты так настаиваешь, только ради тебя» – было написано у него на лбу большими неоновыми буквами.

Говорят дети

Не хочу этим отравиться, пусть папа первый попробует.

Позже, когда я решила прояснить для себя эту ситуацию, оказалось, что все опять упирается в возрастные особенности ребенка.

Комментарий эксперта

Елена Савчун, психолог, гештальт-терапевт Пищевая/алиментарная неофобия (отказ от еды или определенных продуктов) встречается у детей очень часто. На определенном этапе это абсолютно нормальное явление. Неофобия появилась как важный защитный механизм, который уберегал от отравления малыша, спустившегося с маминых рук и уже способного самостоятельно принимать некоторые решения.

Неофобия защищала от употребления в пищу непригодных продуктов, ядовитых ягод и т. д. Как правило, нежелание пробовать что-то новое и сильная привязанность к определенным блюдам особенно ярко проявляется именно в возрасте 3–4 лет, но может дать о себе знать и позже, например после стресса или в периоды возрастных кризисов, когда какие-то условия жизни ребенка меняются и он еще не знает, как с этим быть. Тревожность в такие моменты повышается, и потому необходимо что-то очень стабильное, неизменное, на что можно опереться, – например, тарелка молочной каши.

Родителям важно помнить, что ребенок не просто капризничает, а защищается и что, конечно, он этот период перерастет. Задача родителей – помочь и своим примером показать, как получать удовольствие от еды. Продолжать предлагать ребенку пробовать новые продукты, рассказывать, что именно даете ему, как это было приготовлено, но сильно не настаивать и не обижаться, если он отказывается.

Ок, замечательно, но как с этим справляться? У всех свои рецепты. Например, моя подруга, дети которой обожали песто, сдабривала этим соусом все, что могло вызвать подозрение. Я, перед тем как готовить, согласовывала меню с ребенком: «Ты хочешь на гарнир пюре или булгур? Салат сделаем из помидоров или из капусты с морковкой?» Это, конечно не давало стопроцентной гарантии, но во многих случаях позволяло миновать острые углы без особых потерь.