Магия родного дома. Энергетика, карма, исцеление - Анастасия Семенова Страница 12

Была в моей жизни совершенно замечательная история. В студенческие годы, когда по домашним причинам мне вдруг оказалось негде жить, я оказалась в огромном университетском общежитии. Строено оно было каким-то диким способом, со множеством изгибов, придававших зданию скорее вид лабиринта, нежели коллективного муравейника.

В этом уникальном, на мой, конечно, взгляд, здании считалась дурно воздействующей на оценки солнечная комната номер шестнадцать, и в ней отказывались селиться даже «зубрилки». Зато непрезентабельная темная комнатушка под номером тринадцать, по слухам, способствовала повышению успеваемости своих жильцов. В этой, выходившей единственным окном на глухую стену комнатке всегда проживали настоящие львы науки и искусств, причем таланты раскрывались внезапно и, что еще интереснее, неожиданно для ее обитателей.

Раз в ней поселился безнадежный с точки зрения преподавателей индивид, некто Костя, с трудом и приятельской помощью переползший на второй курс. И, к немалому удивлению декана, мечтавшего его отчислить, сей никудышный студент буквально за семестр так поднаторел в науке палеографии, что стал красой и гордостью всего факультета. Подобные истории случались со многими поселенцами тринадцатой комнаты. Но самая замечательная произошла с моим сокурсником. Этот молодой человек в жизни не держал в руках кисти, ничего у него не получалось и с карандашом: стоило ему поднести грифель к бумаге, тут же либо карандаш ломался, либо лист скукоживался, либо, уж если линию удавалось провести, это была такая линия, что человек, хоть слегка знакомый с рисованием, только вздохнул бы. Зимой юношу поселили в способствующий знаниям номер, а весной у него вдруг прорезалась тяга к живописи. Рисовать он стал везде: едет в троллейбусе, что-то набрасывает на бумаге, в столовке на салфетках рисует, на лекциях украшает конспекты.

– Знаешь, – признавался, – ничего с собой сделать не могу, будто это уже и не моя рука, сама тянется к бумаге. Я даже в толк не возьму: откуда бы? Никогда не мог и прямой изобразить, а тут заметил, что по ночам мне стали сниться цветные музыкальные сны. Встаю утром, хочется эти сюжеты тут же зарисовать, пока не забыл. Еще я понял, что могу в уме большие числа складывать или умножать, совершенно все телефонные номера помню, стоило раз лишь услышать. Никогда ни одной мелодии вспомнить не мог, услышу – и тут же забуду, а теперь помню все «Бранденбургские концерты», представляешь, – наизусть? Как ты думаешь, я с ума не схожу?

– Вроде нет, – ответила.

А сама стала думать, откуда бы такая перемена в человеке.

Вчера еще ничего не мог, а прошло каких-то три месяца – рисует, поет, лучше всех на курсе переводит. Заниматься он больше не стал, ночей над конспектами не просиживал. А если раньше на подготовку к зачету он тратил пару недель, да и то сдавал на троечку, то теперь в его зачетке замелькали пятерки и четверки. Всех озадачивало неожиданное выправление гадкого утенка, даже преподавателей. Раз его кто-то из них отловил в коридоре факультета и стал выпытывать, у какого репетитора он так повысил успеваемость, на что бедолага только руками развел. И как он ни клялся, что работает самостоятельно, никто ему не верил.

Однажды он даже разъярился и наорал на нас:

– Да ни у кого я не занимаюсь, у меня и денег-то таких нет! Оно само происходит.

Но на вопрос: «Как?» – честно ответил, что не знает.

Потом он окончил университет, расстался с тринадцатой комнатой – и…

Нет, он не стал знаменитым художником или музыкантом, дар к воспроизведению почти сразу же улетучился, стоило ему переехать из общежития! Но знания – они остались. Теперь мой сокурсник давно уже доктор наук, преподает студентам археологию и написал множество серьезных исторических работ. Но на вопрос, почему он вдруг бросил живопись и музыку, смущенно отвечает:

– Больше мне этим не хотелось заниматься.

И лишь немногие достаточно близкие друзья знают, что долго он еще пытался рисовать, даже назначил себе днем определенный час для этого занятия… Но рука отказывалась работать. Ей, руке, чего-то не хватало.

Я уверена, ей не хватало той темной комнатушки у поворота на лестницу. Потому что, посмотрев позже геологические разрезы местности, мы с удивлением обнаружили, что под шестнадцатой комнатой шел широкий разлом, а тринадцатый номер находился как бы уже вне разлома, но в сфере его влияния. Именно там, где, по словам специалистов, наилучшим образом проявляются скрытые возможности человека, его творческий потенциал.

И это не пустые слова. По многочисленным данным установлено, что если людям, от природы не очень одаренным, посчастливилось поселиться вблизи от геологического разлома, у них неожиданно проявляются небывалой силы творческие способности. Почему? Это, увы, пока ученым неизвестно.

* * *

Но, наверно, не случайно наши предки строили церкви как раз чуть в стороне от разломов, именно на том расстоянии, когда уже не действуют губительно исходящие из-под земли излучения и в то же время усиливается положительное значение местоположения. В храмах – не в последнюю очередь благодаря близости разломов – меняется наше мироощущение. Словно срабатывает тайная пружина, таящаяся в душе каждого из нас, – и мы обращаемся к светлым силам.