Яды: полная история: от мышьяка до «Новичка» - Кирилл Привалов Страница 12

Заметки на полях

Траурный список столетия можно долго продолжать.

…Вольфганг Салюс, который много лет работал секретарем Льва Троцкого, был убит в Мюнхене в 1957 году с помощью «специального вещества». Врачи пришли к выводу, что он умер от пневмонии.

…Писатель-эмигрант Лев Ребет, один из лидеров украинских националистов и бывший узник нацистского лагеря смерти Освенцим, скончался в том же самом году, как считалось, от сердечного приступа.

А несколькими годами позже Богдан Сташинский (он же Йозеф Леман, он же Зигфрид Дрегер, он же Ханс-Йоахим Будайт, он же Александр Крылов), очередной перебежчик из КГБ, рассказал в Западном Берлине, что Ребет бы «заказан» Лубянкой. Проходя мимо диссидента, Сташинский прыснул ему в лицо спреем, в котором содержался ядовитый газ на основе цианида. Орудие убийства, примененное на лестнице дома на Карлплатц в Мюнхене, где располагалась редакция «Українського Самостійника», было изготовлено в спецлаборатории КГБ.

Через два года Богдан Сташинский похожим образом убрал и Степана Бандеру.

…Киллер прибыл в Мюнхен, где под чужим именем – Штефан Поппель – скрывался Бандера, в мае 1959 года. Все лето агент КГБ выяснял, где проживает «объект», а в октябре явился в дом под номером 7 на Кристманштрассе на несколько минут раньше лидера украинских националистов. Для встречи с ним у Сташинского было приготовлено новое, специальное, оружие, сработанное лубянскими умельцами: двухствольный цилиндр, заряженный ампулами с цианистым калием. При нажатии на спусковой механизм заряд пороха разбивал ампулы, и яд «стрелял» на расстояние до одного метра. Едва жертва вдыхала пары, как сердце ее останавливалось. Правда, при такой деликатной операции и сам ликвидатор мог запросто пострадать. Чтобы этого не произошло, ему заранее предстояло принять противоядие.

Киллер слыл ловким и умелым. Он уже пользовался «вонючей цацкой», правда, более примитивной, из которой ранее уже «завалил» Ребета. Как только хлопнула дверь подъезда, Сташинский, прождавший в засаде некоторое время, принял московское «лекарство» и пошел неспеша вниз по лестнице. Как только поравнялся с «объектом», возившимся с ключом у квартирной двери, любезно спросил:

– Что-то с ключом? Вам помочь?

Затем сделал глубокий вдох и подольше задержал дыхание.

Когда же Степан Бандера повернулся к нему, убийца выпустил в лицо «цели» яд. Теперь киллеру оставалось лишь вернуться на территорию ГДР… Но не все получилось гладко.

Яд, присланный из Москвы, оказался каким-то странным. Во всяком случае, «замаскировать» убийство под сердечный приступ не удалось: сначала лицо, а потом и тело вожака украинских националистов пошло черными пятнами. Полиция, естественно, потребовала вскрытия, и без труда установили: отравление цианидом. Правда, Сташинского, который определил, что его заметила консьержка, было уже не достать. Оружие он выбросил в канал, а сам уехал. Никакого потенциального «московского следа»…

А еще через два года лубянский киллер, награжденный за свои «подвиги» орденом Боевого Красного Знамени лично председателем КГБ СССР Александром Шелепиным, справедливо испугается, что в КГБ его уберут как опасного свидетеля, и убежит на метро – тогда это еще можно было! – в Западный Берлин. Богдан Сташинский добровольно предстанет перед судом ФРГ и признает себя виновным в двух заказных убийствах с помощью цианида, за что получит от трибунала в Карлсруэ восемь лет заключения, из которых отбудет за решеткой только четыре. По некоторым сведениям, после пластической операции раскаявшегося агента КГБ его западные коллеги спрячут где-то за океаном.

Знаменательно, что экс-шпион пересечет границу между двумя Берлинами всего за сутки до того, как началось возведение знаменитой стены.

… – Старичок, вот моя новая книга. – Юрий Щекочихин показал мне увесистый томик, на обложке которого желтым по зеленому было выписано: «Рабы ГБ». Исследование страшного явления советского быта. О том, как миллионы, в общем-то, приличных людей превратились в СССР в предателей своих родных и близких, в осведомителей госбезопасности.

Мы сидели на террасе парижского кафе. С сухим шелестом шин пролетали мимо нас по ночному Монпарнасу чистые машины (стерильность европейских автомобилей перманентно удивляет россиян), веселые люди о чем-то шумели рядом, а мы пили со смаком красное вино (Юра обожал его) и говорили, говорили… Мы с Щекочихиным много лет когда-то работали бок о бок – поочередно в трех разных газетах, – никогда не были друг другу особо близки, но всегда оставались неназойливыми друзьями. И вот теперь после нескольких лет разлуки встретились: Юра, за время моего отсутствия в Москве ставший сначала депутатом СССР, а затем и российской Госдумы, прилетел в Париж для встречи с коллегами из Национального собрания. Позвал и меня в хорошо знакомый Бурбонский дворец, откуда после скучного официального заседания мы предпочли «по-английски» смотаться… И поехать «квасить» – так Щекочихин называл процесс выпивания с друзьями.

– Держи, старичок! – Юра протянул мне книгу, где было написано на форзаце: «Товарищу по оружию…»

Я знал, что Щекочихин постоянно на войне – с коррупцией, с мафией, с номенклатурой, с той гебухой, которая разлагала Советский Союз на протяжении всех семи десятилетий его сосуществования с цивилизованным миром… Но я не предполагал, что месть за эту принципиальную борьбу нагрянет так скоро и будет столь жестокой.

Он умер 3 июля 2003 года. Это была жуткая смерть. За две недели человек, которому было всего пятьдесят с небольшим, превратился в глубокого старика. По очереди отказывали все внутренние органы Щекоча – так звали его друзья. Клоками сходила кожа, выпадали волосы, все тело горело, как обожженное, и было невозможно дышать, словно в легкие залили расплавленный металл.

Врачи поспешили заявить о естественном характере смерти: дескать, «загадочная болезнь». Весьма редкая форма аллергии – синдром Лайелла. Аллергический дерматит… Оно и понятно, ведь лечение и вскрытие проводились под неусыпным контролем ФСБ России. Однако секрет Полишинеля скрыть не удалось. «Мы знаем – это убийство, но доказать это теперь невозможно, потому что… прокуратура делала все, чтобы исчезли следы преступления», – заявил Сергей Соколов, заместитель главного редактора «Новой газеты», где в последние годы работал Щекочихин.

Как наивно полагают оптимисты: «Все тайное рано или поздно становится явным». Не всегда так… Впрочем, в случае со смертью Юрия Щекочихина эта сентенция сработала ровно наполовину – правда частично прояснилась, но лишь негласно. Один высокопоставленный сотрудник спецслужб сообщил журналистам (он остался инкогнито и отказался свои показания давать официально), что наш друг был отравлен бинарным препаратом. Это когда в организм сначала вводится один ингредиент, абсолютно безвредный, а потом – другой, который, соединившись с первым, вызывает обвальную реакцию. Этот яд поступил в спецподразделения, дислоцированные на Северном Кавказе для уничтожения главарей бандформирований. Часть порций казенной отравы была «утеряна» в начале Миллениума. Отсюда – и «загадочная болезнь» Щекоча.