Этюды о природе человека - Илья Мечников Страница 118

Хотя из всех млекопитающих человек живет всего дольше, тем не менее продолжительность своей жизни он находит все-таки недостаточной. С самых отдаленных времен он жалуется на краткость своего существования и мечтает о возможно большем его продлении. Не довольствуясь тем, что его долговечность значительно возросла сравнительно с долговечностью его сородичей в животном царстве, человек желал бы жить по крайней мере столько, сколько его отдаленные предки – пресмыкающиеся.

В древности Гиппократ и Аристотель находили человеческую жизнь слишком короткой, а Теофраст, хотя и умер в преклонном возрасте (думают, что он жил 75 лет), умирая, жаловался на то, что «природа даровала оленям и воронам столь долгую бесполезную жизнь, тогда как человеческая жизнь часто так кратковременна» ^[382]. Тщетно возражали против этих жалоб Сенека («De brevitate vitae»), а позже, в XVIII веке, Галлер; и в наши дни отовсюду раздаются те же жалобы. С развитием сознательного отношения к смерти жалобы эти становятся все настоятельнее. В то время как животные только инстинктивно боятся опасности и дорожат жизнью, не сознавая, что такое смерть, люди приобрели точное понятие о последней. Сознание это еще более увеличивает желание жить.

Но, спрашивается, действительно ли было бы полезно, чтобы жизнь человека была более продолжительна, чем в настоящее время? Ведь часто сетуют на тяжесть расходов, вызываемых призрением стариков в богадельнях или пенсиями для них. В некоторых странах, как, например, в Дании, каждый достигший 60-летнего возраста имеет право, в случае нужды, на призрение за счет государства ^[383].

Во Франции, имеющей 39 млн населения, насчитывается около 2 млн (1912153) лиц, достигших 70 лет, т. е. около 5 % всего населения. Содержание этих стариков вызывает ежегодный расход в 50 млн франков. Несмотря на большое великодушие членов французского парламента, многие из них останавливаются перед такими крупными расходами. Очевидно, как говорят некоторые, что если продолжительность жизни станет еще большей, расходы на призрение стариков станут еще более тяжелыми. Чтобы дать возможность старым людям жить дольше, придется уменьшить благосостояние молодых.

Если бы дело шло только о продлении жизни стариков, не изменяя самой старости, то все только что приведенные соображения были бы совершенно справедливы. Но само собою разумеется, что продление жизни должно идти рука об руку с сохранением сил и способности к труду. В предыдущих главах этой книги мы привели достаточно примеров, доказывающих возможность проявления полезной деятельности в весьма преклонном возрасте.

Когда приводящие к старости причины, как невоздержанность и болезни, будут уменьшены или устранены, то не будет никакой надобности назначать пенсии лицам, достигшим 60–70 лет. Расходы на призрение стариков, вместо того чтобы возрастать, наоборот, будут прогрессивно уменьшаться.

Если продление нормальной жизни, т. е. гораздо более долгой, чем нынешняя, будет способствовать, без сомнения еще в очень далеком будущем, перенаселению на земном шаре, то с ним придется бороться понижением рождаемости. Даже теперь, когда Земля далеко еще не заселена, этим средством уже слишком злоупотребляют. Уже давно медицине, и в особенности гигиене, ставят в вину, что эти науки способствуют ослаблению рода человеческого. Благодаря всяким научным применениям сохраняют больных и одержимых наследственными недугами, которые производят слабое потомство.

Если бы предоставить свободу действий «естественному подбору», то все они исчезли бы и уступили место другим, более жизнеспособным и крепким. Геккель даже обозначил именем «медицинского подбора» процесс, путем которого человечество вырождается под влиянием медицины.

Очевидно, что большая плодовитость и полезность для человечества совершенно совместимы со слабым сложением и болезненностью. Среди чахоточных, людей, имеющих приобретенный и наследственный сифилис, и всякого рода неуравновешенных, т. е. так называемых дегенератов, встречались люди, которые самым широким образом способствовали прогрессу человеческого рода. Достаточно указать имена Френеля, Леопарди, Вебера, Шумана, Шопена, помимо многих других.

Из этого не следует, что нужно поддерживать болезни и предоставлять слабых действию одного естественного подбора. Наоборот, необходимо уничтожить болезни вообще и болезнь старости в частности посредством гигиены и медицины. Теория «медицинского подбора» должна быть отвергнута как противоречащая счастью человеческого рода.

Нужно сделать все возможное для того, чтобы люди могли провести полный цикл своей жизни и чтобы старики могли выполнить столь важную роль советников и судей благодаря их большому знанию жизни.

Поэтому на вопрос, предложенный в начале этой главы нашей книги, может быть дан только один ответ: да, продлить человеческую жизнь полезно.